— Ладно, если говорить серьёзно, — продолжила кошка, в миг сбросив с себя маску нахальности и легкомыслия, — я не знаю. Какой-то он… ну, комфортный что ли? Рядом с ним я чувствую себя в безопасности.

И это было так созвучно моим собственным ощущениям.

— Как мы всё-таки похожи, — хмыкнула я.

— Что тебя удивля-яует? — Тёма зевнула, встопорщив усы. — Я же воплощение твоей энергии. Плоть от плоти, энергия от энергии, немного волшбы, все дела…

— Да я это всё знаю, — отмахнулась от этой зануды. — Просто точность, с какой ты повторила мои собственные ощущения, несколько удивляет. Мне вот ещё интересно, что испытывает Вальтер по этому поводу?

Фамильяр недоверчиво посмотрела на меня, приподнялась, постучала лапкой мне по лбу и озвучила:

— Ты дура?

Никакого пиетета к владелице!

— Почему сразу дура? Я вообще-то о серьёзных для себя вещах интересуюсь. Мне хотелось бы знать о его чувствах, об эмоциях, которые этот вечер в нём вызвал.

— Точно дура, — мявкнула Тьма. — Поправь меня, если я ошибаюсь. Вы целовались под аркой Первого, мать его, Снега! И она сверкала белым, чистым светом, не переставая! Так?

— Так, — кивнула я, успокаивающе поглаживая разошедшегося фамильяра по спинке.

— Так какого… ты такие идиотские вопросы задаёшь?! Всё вполне очевидно!

— Ну… — не нашлась, что ответить.

Тёма была права, постоянные вспышки арки говорили о многом.

Например, о том, что Вальтеру я очень сильно нравлюсь, что он готов к серьёзным отношениям со мной. Готов и… желает их?

Вальтер Шульц

Надо почаще вытаскивать Анфису на свидания.

Однозначно.

И я бы повторял бесконечно. Вечер удался.

Она так доверчиво прижималась ко мне, когда я обнимал её в театре. А эта её провокация, что она была бы не против дегустации? Сказала и сама смутилась своей откровенности.

А поцелуи под аркой? Восторг, затопивший меня, когда я увидел белое свечение, окутывающее нас, трудно передать словами. Она готова отвечать на мои чувства! И искренне интересуется мной. Мной, а не моим статусом, положением в обществе и размером банковского счёта.

Упоительное ощущение.

А как она отвечала на поцелуи, перебирала тонкими пальчиками мои сильно укороченные после той горячей ночки волосы, тянулась навстречу и не хотела прощаться, когда мы таки дошли до их дома?

А уже у себя дома я не стал отказывать себе в удовольствии понаблюдать за моей ведьмочкой. Туки-туки теперь мог не скрываться, но попадаться на глаза Анфисе он всё равно пока не спешил, хотя и находился сейчас в её комнате.

Что ж, это однозначно мне на руку.

Анфиса долго со счастливой улыбкой любовалась цветами, немного повздорила со своей кошкой, а потом как-то плавно их препирательства перетекли в чисто женскую беседу.

Ведьмочка выпытывала у своего фамильяра причины её неожиданной ласковости ко мне, потом они как-то перескочили на чувства, которые я в обеих вызываю, а потом Анфиса задала совершенно неожиданный и очень-очень странный вопрос:

— Мне вот ещё интересно, что испытывает Вальтер по этому поводу?

А что я могу испытывать, кроме как состояния невообразимого восторга и всепоглощающей нежности? Что за глупый вопрос? Тем более арка подтвердила и мои чувства по отношению к Фисе в том числе.

Надо будет в следующую встречу прояснить этот момент, чтобы даже мыслей у неё не возникало о том, что я могу испытывать что-то другое.

Анфиса Горенко

— И что было дальше? — спросила Рита, помешивая ложечкой в чашке с чаем.

Она каким-то образом почувствовала перемены в моём общении с Вальтером, сегодня утром связалась со мной и предложила посидеть в какой-нибудь кафешке, попить чаю с пирожными. И проявляла свою дотошность во всей красе. Поэтому рассказывать пришлось подробно. Я как раз остановилась на том, что нервничала до самого вечера, пока не увидела у входа в НИИВ Вальтера.

— Ну… После работы он меня встретил, подарил цветы. Ирисы. Ты представляешь? Мои любимые цветы, откуда он о них знает… Мне так и не сказал об этом, хотя я спрашивала. В театре прокляла одну дамочку, — продолжила рассказ.

— Да ладно? — Рита иронично приподняла одну бровь. — Ты же не любишь проклятиями разбрасываться.

— А чего она на меня кучу негативной энергии вылила? Мне от атаки отбиваться пришлось! Всё вполне заслуженно. И там была сущая мелочь, простенькое бытовое проклятие нескончаемой икоты.

— Растёшь, дорогая, — фыркнула Огонёчек. — Ладно. Ты прокляла эту барышню, а потом?

— А потом мы смотрели представление и обнимались.

— Мило и вполне неплохо для студентов младших курсов, но Шульц, насколько мне известно, немного вышел из этого возраста, — ещё один ироничный комментарий.

Закатила глаза. Ну вот что за вредная ведьма?

— И не закатывай на меня зенки свои серые, — припечатала подруга.

Для меня до сих пор загадка, как мы с ней так хорошо общаемся. Ну разные мы, разные. И судьбы у нас разные. Я хоть и жалуюсь периодически на свою, но… моя — медовая по сравнению с жизнью Риты. Как минимум меня на костре магической справедливости не сжигали, в шестнадцать лет я не уходила из дома в самостоятельную жизнь, мне не приходилось вертеться, чтобы добывать еду, одежду и прочие необходимые мелочи и не только мелочи. Естественно, что её жизнь закалила.

Рита жёсткая, порой жестокая, но… для неё тогда была единственная возможность выжить: стать такой, какая она есть сейчас.

— Ты даже не представляешь, насколько Вальтер давно вышел из этого возраста, — отвлеклась я от размышлений о судьбе сидящей напротив ведьмы. — Он меня на пятьдесят лет старше!

— Ну и что? Пятьдесят — не пятьсот. С нашей продолжительностью жизни ты их и не заметишь, — Рита отмахнулась от моего заявления.

— Ну да, ну да, это у тебя мужчина будет не сильно старше, — сболтнула я.

Огонёчек тут же подобралась и заинтересованно подалась вперёд:

— Ты что-то видела?

Я задумчиво почесала кончик носа.

— Кроме того видения, где дядю на коленях упрашивают остаться в академии до тех пор, пока ты из декрета не выйдешь — нет. А сейчас просто на уровне ощущений сболтнула, — честно призналась я.

Любопытство — это то, на чём я постоянно играла при общении с Ритой. Легко её на это настроение переключить. Впрочем, как и большинство других ведов. Но вот сейчас мне это не было нужно. Потому что начнутся бесконечные вопросы, на которые я дать ответ не смогу, а в видение прямо в кафе проваливаться не хочется.

— Про декрет в первый раз слышу. И кто этот счастливейший во всех мирах? — в её глазах появился хищный огонёк предвкушения.