Он ей чужой… почувствовал Макс. Интуиция, он был убежден, всегда глубже, чем знание. Но, с другой стороны, если бы он был ей неинтересен, то она просто встала бы и ушла.

Светлана не была бы женщиной, если бы не замечала его восхищенных взглядов и не чувствовала, что он к ней неравнодушен. Впрочем, она неизменно ощущала на себе мужские взгляды с тех пор, как осознала себя женщиной.

Владислав был ее первым мужчиной. Света всегда с нежностью и улыбкой вспоминала день их знакомства. Однажды в хирургическое отделение воркутинской больницы, куда она получила направление после медучилища и где работала операционной сестрой, поступил с ножевым ранением в живот молодой красивый парень, заключенный из пересыльной тюрьмы. Рана оказалась тяжелой, он потерял много крови, оперировать пришлось срочно, без наркоза. Когда хирург, сделав надрез, ввел расширитель, Светлана перехватила внимательный взгляд пациента и услышала:

– Сестра, вы очаровательны, а что, если мы с вами прошвырнемся в ресторан или в театр?

Все, кто был в операционной, так и грохнули со смеху.

– С удовольствием, – ответила тогда Света, – вот только заштопаем тебя, чтобы чего не потерял по пути.

А пожилой хирург, проводивший операцию, ухмыляясь, добавил:

– Ребята, так, может, вы сейчас и прогуляетесь, а уж потом я зашью. Чего время зря терять?

А больной, теряя сознание от боли, выдавил в ответ:

– Эх, жаль, охраняют, а то ведь точно сейчас бы и пошли.

– Ладно уж, помолчи, ковбой, сначала выживи, а потом будем про рестораны разговаривать, – буркнул хирург.

После операции Светлана заходила к выздоравливающему Владику в палату. Они подолгу беседовали. А затем пришла любовь, и она, став его женщиной, ждала, пока он отбывал свой бесконечно долгий срок.

Мужчины у нее, конечно, были. Многим удавалось добиться ее благосклонности. Но скорее это случалось от одиночества и безысходности. Не лишенная ума и проницательности, Светлана давно для себя уяснила, что мужчины, маскируя свой интерес, либо прикидываются безразличными и насмешливыми, либо спешат объяснить, какие они необыкновенные. Некоторые после проведенной ночи сразу же становились циничными. Другие оставались восторженными, но никак не трогали ни сердце, ни ум Светланы. Наступало утро, и ее мысли снова были с Владиком. И опять тянулись долгие дни ожидания. Светлана по-настоящему любила лишь этого человека, отдавая должное его щедрости, прямодушию, мужественности.

Статный, симпатичный Макс Барбарелли привлекал ее отнюдь не внешностью, а своей обходительностью, внимательным отношением, задушевностью. Он казался стеснительным и даже робким, а в широко распахнутых, с грустинкой глазах она читала обожание и восторг. Светлане безотчетно хотелось нравиться Максу.

Но когда однажды утром она поймала себя на том, что думает о нем слишком часто, то постаралась, не откладывая, принять меры. Вот уж это ей ни к чему! Только этого еще не хватает! Любимый муж, славный, милый сынуля, прекрасный дом. Ничего иного ей в жизни не надо. Светлана решила, что больше не станет встречаться с Максом.

Последнее время Светлана не появлялась на пляже. Макс Барбарелли не находил себе места. Через пару дней он, напоминая влюбленного мальчишку, стал дежурить в машине неподалеку от дома Светланы. И когда на четвертый день ожидания распахнулись ворота и показалась Светлана в своем «СААБе», он понял, что по-настоящему потерял голову от любви к чужой жене.

Макс поехал за ней следом. Минут через пятнадцать она подъехала к супермаркету и, развернувшись, встала с краю автостоянки. Он припарковался рядом.

– Светлана! – бросился он к ней, когда она, выключив зажигание, распахнула дверцу. – Что случилось? Я вас так ждал. Что случилось? Почему вы не приходили?

– У меня совершенно не было времени, – соврала она, не моргнув глазом. – Понимаете, столько дел накопилось. Дом огромный. Все на мне. Я к тому же затеяла ремонт.

– Что вы говорите?! Такая обворожительная женщина… Хрупкие, нежные руки… И этими руками вы делаете все сами? Как можно? Это невероятно, это просто немыслимо, – частил он, толком не понимая, что говорит. – Ей-богу, вы созданы для другой жизни. У вас другое предназначение, я точно вам говорю. Вы просто себе цены не знаете.

– Если бы все мужчины дарили такие слова своим женщинам, на земле давно бы воцарился рай, – попробовала она отшутиться.

– Светлана… не буду скрывать, я без вас пропадаю и начинаю понимать, что люблю… Я полюбил вас. Вот уже несколько дней неотлучно провожу около вашего дома в надежде увидеть вас. Хотя бы мельком. Без вас я чувствую себя таким одиноким.

Светлана помедлила, а потом подняла на него глаза и, нажимая голосом на каждое слово, сказала:

– Макс, любовь – дорога, откуда бы она ни пришла. Спасибо за признание. Поверьте, и вы мне приятны. Но не мучайте меня, прошу вас. И об этом больше ни слова! Вы не должны говорить мне о ваших чувствах, потому что я не давала вам повода сомневаться в моей любви к мужу.

– Да-да, конечно, я вас понимаю. Но позвольте мне быть хотя бы вашим другом. Преданным и верным. Неужели вы откажете мне в этом? Я готов служить вам верой и правдой.

– Перестаньте, Макс! Хороший муж лучше всякого друга. И даже подруги. Давайте не будем усложнять друг другу жизнь. Я давно несвободна. У меня семья. Любимый и любящий муж. Сын, которого я обожаю.

– А что мне делать, Светлана, если я без вас не мыслю своей жизни? Вы мне нужны, вы мне просто необходимы.

– Макс, вы обязательно встретите женщину, которая будет счастлива услышать эти слова.

– О боже, о чем вы? Оставьте мне хотя бы надежду! – взмолился Макс. – Позвольте изредка видеть вас.

– О какой надежде вы говорите? Милый Макс, прошу вас, не ищите со мной встречи. Не делайте мне больно, не усложняйте мою жизнь, вы же понимаете, это не имеет смысла.

Светлана уже готова была включить зажигание и уехать, но что-то ее удерживало.

– Нет-нет, тут вы не правы, Светлана. В жизни все имеет смысл. Я это понял давно. – Макс Барбарелли в эту минуту выглядел совершенно растерянным и несчастным. – Умоляю, позвольте мне написать ваш портрет. Пусть на память о наших беседах у вас останется хотя бы моя работа. Я на все согласен. Прошу вас, Светлана, согласитесь, – понизил он голос до шепота.

– Но ведь это потребует времени, – сказала она в раздумье.

– Помилуйте, всего пара сеансов по полтора-два часа.

– Надо подумать, – заметила она, отводя взгляд.

– Я вас не тороплю, – покорно согласился Макс Барбарелли.

Сердце Светланы разрывалось от сомнений и жалости.

– А впрочем, что тут думать, – согласилась она. – Сегодня понедельник. Давайте условимся на завтра. Нет, лучше на среду, после обеда, часа в три, пока Олежка спит.

– Спасибо вам, я все приготовлю – холст, подрамник. И приеду за вами, мы поедем ко мне в студию.