– Чего?

– Кать! Ты меня выслушай, пожалуйста. Не злись. Ты же слышишь, что я-то не вру.

– Слышу, – мрачно кивнула Катька.

– Ты мне сестра, а я тебе брат, как и Бурый. Но я в отличие от Бурого, помирать не стану. И тебе глупости делать не позволю!

– Ты мне не позволишь? – Катерина подняла брови.

– Да! Именно! Если мне надо будет на тебя ещё воду вылить, или головой в озеро макнуть, чтобы ты в себя пришла, клянусь тебе, я это сделаю! Даже специально прорубь устрою для такого случая! Веришь? – Кир хмуро глянул на Катерину. А она тут же припомнила, что вообще-то он очень даже упорный и сильный, и весьма неглупый, прямо скажем.

– Ты сдурел? – она с сомнением осмотрела Кира.

– Нет. Я… А, ладно! Скажу как есть. Кать, мне никогда в жизни так хорошо не было, как когда я попал сюда. Нет, не только в Лукоморье. Я имею ввиду, и Степана и тебя и твою семью. Всю твою семью! – он кивнул на закрытую дверь. – И тех тоже. С вами тепло. Понимаешь? Согреваешься там, где тепло, это мне когда-то Волк сказал. И я тебе не позволю всё это разметать по полю из-за старого ледяного урода. Поняла? Если не поняла, я на тебя сейчас опять воду вылью.

– Кир, ты меня что, совсем не услышал? – Катерина настороженно смотрела на разошедшегося побратима.

– Услышал как раз! Это ты не обратила внимания, на самое главное! Кать, тебе, небось, так больно было от неожиданности, что ты и не сообразила.

– Чего? – Катерина рассердилась, она все эти дни перебирала каждое слово, сказанное Кащеем и Баюном, каждое их движение припоминала. – Чего я не сообразила?

Кир ухмыльнулся. – Не сверкай на меня глазами, а то я счас прямо испугаюсь! Мне бабуля говорила, что дерево по плодам узнают. На хорошем дереве плохое не вырастет, и наоборот, на ядовитом ничего хорошего не найдёшь! Подумай немного…

– К чему это ты? – недоумевала несчастная и промокшая до нитки Катерина.

– Кать, ты от Кащея хоть раз что-то хорошее видела? Нет?

– Нет… Что от него хорошее можно увидеть?

– Так. Значит, он у нас безусловный злодей. Да?

– Ну, да…

– Так с чего же ты взяла, что он тебе начнёт что-то нужное и полезное говорить? Стой! Не спорь со мной. Дослушай! А вот берём Баюна. Ты его отлично знаешь. Да, хитрюга, иногда привирает, ну, ладно, частенько привирает, и лентяй, и лакомка. Но! Он тебе хоть раз что-то плохое сделал? Может, подвёл чем-то? Хоть раз было?

– Нннет, – Катерина настолько закружилась в своих сомнениях, и так обессилила от них, что такое простое соображение ей в голову как-то и не пришло. Все эти дни она металась от надежды, что сейчас Баюн ей что-то объяснит, и до отчаяния, что её действительно используют! Как только она доходила до этого, у неё начинали дико болеть пальцы и ладони, словно от ожогов! Дошло уже до волдырей! Но если раньше она точно знала, что это означает, то теперь уже была не уверена ни в чём! Руки болели ужасно, и пока с ней пытались говорить Степан и Бурый, и пока Кир заводил разговор, а вот сейчас стало чуть легче.

– Кать, это же такой старый-престарый фокус. Перессорить друзей и союзников, а потом легко передавить их по одному. Ну, ты чего? Эй! Кать, ну не реви. Явно у Кота есть причины, чтобы про Гаврилу этого не рассказывать. А вот почему, объяснить он не может. Мало ли… Но неужели же ты всерьез решила, что он что-то плохое может тебе сделать? А Бурый? Кать, ты что?

Кир недаром был человеком наблюдательным, пока он пытался понять, что происходит, особо на её руки внимания он не обращал, а тут краем глаза увидел и ахнул.

– Погоди-ка… А что у тебя с руками? Тебя Кащей пытал что ли? Кать! – он с ужасом смотрел на ожоги.

– Нет. Это не Кащей. Это я сама. Да не смотри ты так испуганно. Тут это бывает. Если я что-то делаю не так, у меня такое происходит с руками, – Катерина тыльной стороной ладони отвела мокрые пряди от лица. – А последние дни я всё время всё делала не так.

– Нифига себе! – Кир повернул Катькины кисти ладонями вверх. – Жуть какая-то! А наши? Они что? Что Баюн-то не понимает, что ты от боли с ума сходишь, мало тут ещё переживаний?! – рассердился Кир.

– Он не знает. Никто не знает. Только ты вот увидел.

– Почему? Кать, ты что? С ума сошла? – Киру аж слов не хватало!

– Я прошу тебя. Никому не говори. Сейчас и так всё трудно. Не надо, пожалуйста. Это уйдет. Я надеюсь, по крайней мере, – Катерина так умоляюще смотрела на Кира, что он очень неохотно пообещал пока ничего не говорить.

– Так, ладно, пока помолчу, а ты давай, приходи в себя. Я не знаю, какая была идея у Баюна, но он тебе не враг! А вот Кащей… Это ж такое дерево поганое, что и плоды с него, сама понимаешь, какие…

– Да. Ты прав, конечно. И чего я в такую панику вдарилась? Наверное, потому, что не ожидала от Кота такой реакции. Сама виновата. Как же так всё забыть… Из-за какого-то урода ледяного! – Катерина увидела на лице Кира изумление, опустила глаза и кивнула. – Да, ожоги уходят. Ты прав, а я нет. Ой, мамочки! Волк!

Кир смотрел вслед рванувшей к двери Катьки и у него от сердца отлегло. – Ну, вот это уже похоже на неё.

Бурый даже уснуть не мог. Он понимал, что названной сестре плохо, очень плохо, помочь ей ничем не мог, и понять толком, что с ней происходит, тоже не мог. Она задавала вопросы про Гаврилу, но это не его тайна, вот он и промолчал. А потом выгнала… И ещё раз выгнала. И плакала и больно ей отчего-то! Очень больно! Волк вздохнул. Силы уходили. Сначала медленно и незаметно, а чем дальше, тем всё больше. Он покосился на собственную лапу. Серебряная шерсть означала то, что он ослабел почти совсем. И тут в коридоре промчались торопливые и такие знакомые шаги, дверь не просто раскрылась, она распахнулась настежь, и Катерина кинулась к нему.

– Волк! Ты что? Ты что наделал с собой?

Он даже голову повернул с трудом. И тут уж Катерина про себя так нехорошо подумала! И так ей стыдно стало! – Волчок! Не надо! Прости меня!

И внезапно ей стало всё равно, что он там ответил или не ответил на какие-то вопросы, и Гаврила этот… Да зачем ей сдался тот Гаврила? Вот же он! Её Волк! Только совсем седой, слабый и даже глаза ввалились от слабости и старости. И это из-за неё! Да разве же стоят какие-то там вопросы и ответы жизни и сил того, кто тебя любит? И кого любишь ты!

– Ты что? Не плачь. Ну, не надо! Я же просто немного устал. Со мной всё хорошо. Сейчас будет. Ты как? Я знал, что тебе очень плохо, а помочь не мог. И, наверное, уже тебе не нужен?

– Никогда не смей так думать! Я бы сдохла рядом, если бы ты… Если бы что-то с тобой из-за меня случилось! Прости меня. Я виновата. Очень. Я проиграла Кащею этот раунд. Поддалась и чуть тебя не потеряла! – Катерина гладила шерсть, которая под её руками становилась бурой, ослабевшие мышцы под шкурой моментально обретали силу, и через несколько минут перед Катиной зареванной физиономией оказались очень внимательные и зоркие волчьи глаза.