Батальон стоял в лесу. Было начало мая, ещё не везде сошёл снег. Стояли ряды палаток, замаскированная техника под чехлами – в общем, часть на стоянке. Меня остановила охрана на посту. Я свернул с дороги и, разбрызгивая грязь из-под колёс, подъехал к ним. Младший лейтенант-танкист, который был старшим, лично изучил документы, подсвечивая меня фонариком, и сопроводил к штабу полка. Там капитан, начальник штаба, всё быстро оформил, пообещав познакомиться утром, и отправил меня на место ночёвки. Он хотел выделить мне койку в штабной палатке, но я сказал, что у меня своё брезентовое жилище, трофейное, поэтому капитан указал мне место для палатки. Она крайней будет, рядом свой грузовичок поставлю. Узнав, что машина будет записана за мной как разъездная, капитан махнул рукой.

Я поставил офицерскую трофейную палатку, установил внутри койку, постельное бельё постелил, напротив письменный стол и стул поставил, сундук в изголовье койки. Подвесил керосиновую лампу под потолком. Сапоги я уже снял, в тапочках ходил: пол чистый, деревянный настил, а сверху – ковёр. Большую трофейную палатку с перегородками и печкой-буржуйкой я доставать не стал: увидят, могут отжать, а я к личному имуществу трепетно отношусь. Зачем зависть вызывать?

После этого я растопил примус, который заодно обогревал помещение, и стал готовить ужин. В батальоне ужин уже прошёл; мне, естественно, не оставили по причине неосведомлённости о моём прибытии. Ничего, я столько наготовил, что надолго хватит, месяца на три-четыре, и это если я только своими припасами буду питаться. Однако брать готовое в этот раз я не стал: зря, что ли, примус запалил? Поставив сковороду на держатель, вывалил банку тушёнки и три яйца разбил, вскоре всё зашкварчало и по палатке поплыл неземной запах. Вот этим и поужинал, вприкуску с ещё горячей лепёшкой, которых напёк в Казани бессчётное количество, потратив три мешка муки.

Пока ужинал, просмотрел Взором состав батальона. Двадцать два танка КВ-1 и восемь «тридцатьчетвёрок», причём новых, с башней-гайкой, да ещё с 76-миллиметровой пушкой ЗИС-5, с большей длиной ствола. У «тридцатьчетвёрок» были дизеля, а не карбюраторные авиационные двигатели, как у танков, которые я видел в битве за Москву. Помимо танков было три десятка грузовиков, один тягач, одна ремонтная летучка, одна полевая кухня, два тяжёлых мотоцикла, зенитная батарея из четырёх счетверённых пулемётов Максима. Все установки стояли в кузовах полуторок. Остальное имущество в виде палаток (как ни странно, полный штат, на всех хватало) тоже было на месте.

Утром я проснулся от общей побудки в семь часов. Было прохладно, бойцы мёрзли даже в шинелях, но я вышел из палатки в одном нательном белье и приступил к зарядке. Затем был завтрак, за которым я сходил к полевой кухне, она была одна на весь батальон. И после, уже сытый, направился к штабу батальона, то есть к штабной палатке, рядом с которой стояли два грузовика, входившие в штабное имущество. Там меня представили всем командирам нашего отдельного подразделения. Многие таращились на меня: узнали, когда фамилию услышали. После общего знакомства я достал блокнот и сообщил:

– Так как моё дело – снабжение, то прошу делать заявки, всё найдём и всё доставим.

Все как-то задумались, и, видимо, чтобы приободрить подчинённых, майор Орловский, наш комбат, с ехидной улыбкой поинтересовался:

– Что, и танки найдёшь?

– Легко. Вам какие? Есть КВ обоих серий, «тридцатьчетвёрки». Немного броневиков. Плавающие танки, например, для разведвзвода отлично подойдут: можно с ходу преодолевать ручьи и речки, а поставив рацию, наводить на скопления противника огонь наших орудий. Например, с КВ-два.

– Хм… – Комбат нахмурился. – Записывай. Нужно десять КВ-два. Пять «тридцатьчетвёрок». Ну и два броневика для охраны штаба и два плавающих танка для разведвзвода. Зенитные ДШК?

– Без проблем, – кивнул я.

– Тогда шесть единиц. Желательно на базе автомашин.

– Сделаем, – снова кивнул я, сделав пометку в блокноте.

– У кого ещё есть предложения? – спросил комбат, обведя взглядом присутствующих командиров.

– Радийную машину и штабной автобус, – взял слово начштаба. – Одной полевой кухни не хватает, нужна вторая. Не хватает автотранспорта: вместо пятидесяти семи грузовиков всего тридцать два. Нет легковой разъездной машины. Нужен санитарный автобус. Пара бронированных тягачей для эвакуации подбитой техники с поля боя. Если ещё одну ремонтную летучку найдёшь – спасибо скажем. А то у нас одна на весь батальон. А бензовозов нет ни одного, всё в бочках возим.

– Автокран бы ещё, – сказал один из командиров. Как я узнал недавно, это был командир ремонтного взвода старший лейтенант технической службы Алуштов.

– Поищем, – согласился я, сделав отметку. – По топливозаправщикам: есть возможность достать шесть автоцистерн с соляркой.

– Берём, – сразу согласился начштаба.

– Ещё что?

Вот тут и посыпались заказы, как плотину порвало. Заверив, что всё заказанное будет передано батальону в течение суток, я отправился «добывать новое имущество батальона», как сказал я комбату. А он покатил на штабном грузовике в штаб армии: мы были прямого подчинения. Будет просить разрешения сформировать в батальоне ещё одну роту и дополнительную зенитную батарею, ну и выбить пополнение под это дело.

Я же сел в свой грузовичок и укатил в сторону, километров на пять. В кузове разместил батальонный миномёт, немецкий, и полный боекомплект. Специально трофейный выбрал, чтобы не отобрали. Смогу пострелять при нужде, и, надо сказать, точность моего огня будет исключительной. Тут же, в овражке, вызвал заказанную технику, за час всю достал, в том числе и по мелочи. Овраг был длинный, и теперь в нём змеёй, друг за другом, стояла техника, включая топливозаправщики.

Сгоняв обратно в батальон, я вместе с частью танкистов и начштаба на шести грузовиках вернулся к стоянке, после чего танкисты стали перегонять технику в расположение батальона. К вечеру уже всё было у нас, пришлось увеличить территорию стоянки батальона. Тут как раз вернулся комбат, причём с комиссаром, которого два дня не было в расположении части. Майор Орловский смог-таки получить разрешение, и теперь в батальоне четыре танковых роты.

Следующие пять дней прошли спокойно, батальон я всем необходимым обеспечил, так что был то дежурным по кухне, то дежурным по части, но в основном отдыхал, даже дважды на рыбалку сходил. Северский Донец был в трёх километрах от расположения батальона, с другой стороны реки уже немцы были. Я туда не ходил, Взором нашёл протоку и вполне неплохих карасиков наловил, а пару раз даже карпы были. Вода ещё мутная, поэтому улов был небольшой, но я и этому был рад.

В батальон пришло свежее пополнение, которое комбат сам отбирал, и мне всучили личного водителя – восемнадцатилетнего парнишку, светловолосого и худого, с нескладной фигурой. Он был из Астрахани, закончил автошколу и имел водительское удостоверение. Так что теперь у меня на полуторке появился водитель, салага зелёный. Всё бы хорошо, но на войне неприятности могут свалиться в любой момент, как, впрочем, и в мирной жизни. Но всё же на войне, и уж тем более на фронте, это происходит чаще.