сказал обладатель низкого голоса. – Мы нормальные чуваки. А что один выдумка, так знаете, придуманные люди обычно получаются даже лучше, чем настоящие. Взять хотя бы книжных героев – один другого прекрасней. Начитаешься книг, и сразу понятно, что хорошего человека проще сочинить, чем родить.

– Но иногда получается без писателей, – невольно улыбнулась Джини. – Вот у нас во дворе все такие прекрасные оказались. Как на подбор!

– У меня одно время была версия, что мы все тут придуманные, – оживилась Людмила. – Что нас сочинил этот дом. Обычные жильцы ему надоели, захотелось кого-нибудь поинтересней – любопытных, весёлых, с хорошей фантазией, жадных до всего необычного. И тогда появились мы – дети, почти одногодки, ровесникам проще дружить.

Вот я бы не удивилась, если именно так и было, – подумала Джини. – Совсем!

– Ну, это всё-таки вряд ли, – нахмурился один из Фортунатасов.

А второй присвистнул:

– Ты раньше не говорила. Ну и заносит тебя иногда!

– Заносит, – согласилась Людмила. – Но уже давно принесло обратно. Я с этой идеей носилась лет двадцать назад. А с тех пор так много всего случилось, что я уже зареклась искать простые понятные объяснения. Всё равно не помогут. Не того масштаба здесь у нас ведётся игра.

* * *

– Эй, мне нужна помощь! – крикнула Тома, высунувшись из окна. – Пока вы жизнь прожигали, я пироги пекла. Их шесть, и они здоровенные. А последние два горячие. Короче, их надо поставить на стол. Нет, в подъезд не идите, я вам не открою, меня там нет дома. Забирайте через окно. И я тоже в окно к вам вылезу. Потому что моя дверь сейчас ведёт в другой двор. А окно, молодец такое, открывается в этот. Очень удобно. Всегда бы так!

Пока доставали через окно пироги и помогали вылезти Томе, во дворе появился не то просветлённый, не то просто подвыпивший Курт, а на столе – удивительной красоты гранёная бутылка с ярко-лиловой жидкостью и какой-то подозрительной клинописью на этикетке, по дизайну похожей на вырезанную из газеты статью; впрочем, сам немец называл содержимое «Limonade». Лимонад из мира грибных домов! Джини надеялась, что пробовать лиловую жидкость её никто не заставит, но с вожделением косилась на бутылку, прикидывая, можно ли будет забрать пустую домой. И Магдину из-под шипучки. И нарвать во дворе георгинов. И нарисовать самый нелепый в мире, зато правдивый рождественский натюрморт.

Разглядывая бутылки, она не заметила, когда и откуда взялись Рута в мешковатом спортивном костюме и неожиданно элегантный – в светлых летних штанах, блейзере песочного цвета, с пёстрым шейным платком – Артур. То ли вместе они пришли, то ли просто одновременно, Джини тоже не видела. Но удивилась не их появлению, а тому, что Рута не в шубе, и на ногах у неё обычные беговые кроссовки, а не какие-нибудь меховые унты. Она же, наверное, в своём ледяном царстве была? Или нет? Вдруг у старожилов уже много разных реальностей, и можно выбирать?

Рута заметила, как Джини её разглядывает, и сразу поняла почему.

– Нет, я не во льдах раздетой скакала, – улыбнулась она. – А гуляла среди занесённых песками руин как бы нашего города. Но на самом деле, конечно, не нашего. Просто немного похожего. Такого, каким он, теоретически, может стать через пять тысяч лет.

– Занесённый песками, – потрясённо повторила Джини. – Через пять тысяч лет!

– Может быть и не станет, – утешила её Рута. – Это же не пророчество. Просто причуда моей фантазии. Воображаемый мир. – И сказала, обернувшись к Людмиле: – Я опять к столу без гостинцев. Свинство конечно, но откуда в моих пустынях их брать. Зато я отнесла туда конфеты из дома. Разложила среди камней. Чувствовала себя полной дурой, но мне всё равно понравилось. Рождественское угощение наизнанку. Все из своих миражей сюда принесли гостинцы, а я – наоборот!

– Красиво, – согласилась Людмила. – И совсем отлично получится, если кто-нибудь там их найдёт.

– Кто? – изумилась Рута. – Там же совершенно безлюдно.

– На людях клином свет не сошёлся. Бывает и другая разумная жизнь. Где нет людей, вполне могут водиться какие-нибудь пустынные духи. Да просто обязаны! Как же в пустыне без них.

– Хорошая такая хозяюшка, – умилилась Рута. – Домовитая! Всегда готова чужую пустыню бесплотными духами заселить, лишь бы полезная площадь не пропадала. И мои конфеты не валялись без толку на древних камнях.

Все рассмеялись и потянулись бокалами к Артуру, который как раз открывал бутылку. С виду, кстати, вполне обычную, в таких и в нормальной человеческой жизни вино продают.

Джини вдруг увидела себя и соседей как бы со стороны. На первый взгляд, обычные люди, встретились поздравить друг друга с Рождеством во дворе. Кто-то нарядный, потому что пришёл из гостей, или собирается в гости, кто-то в домашнем, потому что выскочил на минутку, выпьет и сразу назад. Только смеются, обсуждая духов пустыни. И один пришёл с придуманным другом. А другая из дома в окно вылезала, чтобы в правильное измерение попасть. И в декабре цветут георгины. И в бокалах вино из каких-то вымышленных миров.

– Трудно вам с нами? – сочувственно спросила Тома, заметив непростое выражение Джининого лица.

– С вами как раз легко, – ответила Джини. – Мне трудно с собой. Даже не со всей собой целиком, а только с маленькой частью, которая не справляется с поступающей информацией, поэтому не верит своим глазам и ушам. А остальной мне всё нравится. Верю, не верю, какая разница, главное – я уже с вами, здесь. Не справляюсь, и ладно, это не обязательно. Но конечно очень хотелось бы хоть что-нибудь понимать.

– Ещё бы вам не хотелось! – рассмеялась Тома. – Мне тоже хочется понимать, что здесь творится. Как и всем присутствующим. Добро пожаловать в клуб!

– Вот в это мне труднее всего поверить, – призналась Джини. – Что вы сами ничего пока толком не поняли. За столько лет!

– Поначалу мы ух как всё понимали! – улыбнулась Людмила. – Каждый из нас по здоровенному эзотерическому трактату мог бы на эту тему запросто написать. Но чем дальше идёшь, тем яснее видишь, насколько далёк от настоящего понимания. Оно просто не помещается в человека, не укладывается в слова. Валя мне однажды сказала, что наша реальность хочет измениться. Ну как – «хочет», просто время пришло ей меняться. Как человек неизбежно меняется, когда становится взрослым, так и наша реальность до фундаментальных перемен доросла. И начала понемногу – ещё не вся целиком, а на каких-то отдельных участках. Учится, пробует. Ей пора! А наш дом как раз построен на одном из таких участков. Так получилось. Мы счастливчики. Нам фантастически