Вокруг нее были разбросаны скорлупки миндаля и пух ее лебедя.

— Ему пришлось долго лететь за мной с севера, — заговорила она, когда я спешился. Она держала мертвую птицу за шею. — Он очень старался. Путь был далек. Я знаю, знаю. Не нужно мне этого говорить. Нельзя использовать колдовство, пока не узнал его действия.

Она вызвала лебедя с тем, чтобы улететь на нем домой. Бедный лебедь. Бедная Ниив. Птице пришлось лететь несколько дней. Наверное, она очень сильно хотела домой.

Глядя на нее, я увидел, что она с собой сделала: под глазами виднелись темные круги, на коже появились морщины, рот сжался, шея стала короткой и морщинистой. Взгляд Ниив был влажным, но не от слез, не от печали, то была влага усталости и старости. Ее руки, выщипывающие перья из окровавленного тела храброй птицы, тряслись.

Ее вид встревожил меня. Я подошел к пруду и наклонился попить воды. В воде отразилось лицо стареющего человека. Мое собственное лицо изумило меня. Я впервые заметил изменения, но тем не менее… тем не менее я больше беспокоился о девушке.

Я подошел к Ниив и вытащил перья из ее волос, забрал мертвого лебедя и отшвырнул в сторону. Она ударила меня, но не попыталась снова подобрать птицу.

— Ниив… ты должна остановиться. Ты умрешь через год, если будешь продолжать.

— Умру от чего? — злобно прошептала она. — Что может убить меня? Меня защищает Хозяйка Севера. И Миеликки тоже помогает мне.

Ну до чего же она глупа! Я мог бы рассмеяться, согласиться с ней и уйти, а потом умереть в муках, вспоминая о ней, когда старые кости в моем молодом теле начнут крошиться. Но я был не в силах так поступить. (Не только Ниив была глупа!)

— Миеликки сейчас не в своем мире, — настаивал я. — К тому же она охраняет Арго. Арго — Дух корабля, поэтому твоя покровительница очень занята. Хозяйка Севера дала тебе колдовство, дала магию, но не дала мудрости. Ты убиваешь себя, растрачивая свой дар так быстро. Слишком быстро.

Ниив плюнула на меня, но тут же устыдилась своего поступка и стерла плевок с моего подбородка. Потом подобрала рассыпанные перья лебедя, сложив их наподобие веера, и стала обмахиваться, выражая тем свою непокорность.

— Оставь меня в покое. Ты не любишь меня. Я постарела только оттого, что пыталась помочь тебе. Ты погубил меня. Уходи.

Я снова чуть не рассмеялся, но почти сразу впал в отчаяние. Ну что я могу сказать глупому ребенку?

— Ты не сможешь использовать магию на мне, — сказал я. — Как только ты это поймешь, ты станешь свободной. Я верю, что ты не хотела ничего плохого, когда решила лететь со мной сквозь Время. Я не сомневаюсь в этом.

— Это правда. Почему ты так долго не верил?

— Потому что ты меня испугала.

— Испугала тебя? — Ее смех прозвучал совсем невесело, в глазах, смотревших на меня, был лед. — Это ты меня пугаешь. Я дала тебе частичку себя. И это была ошибка. Теперь я живу в страхе, гадая, что скрывается за мертвенно-бледной маской твоего лица!

Я не мог решить, говорит ли в ней невинность, откровенность, или Ниив играет со мной. Я пугаю ее? Какая бессмыслица! Просто я рассердился на ее хитрости, как мне казалось, и отверг ее.

Она снова вставила перья в волосы, наверное, в этом был какой-то смысл.

— Ты пугаешь меня, — повторил я, но уже мягче — Потому что я боюсь за тебя. Боюсь того, что ты с собой делаешь, как ты себя разрушаешь. Ниив. когда ты летала через Время, лишь на несколько дней назад, чтобы посмотреть то сборище у реки Даан, ты потеряла год из своей совсем не длинной жизни. Для меня плата была намного меньше. Ты совсем не такая, как я, хотя не могу отказать тебе в таланте. Но талант надо выращивать, как выращиваешь розу. Можно срезать бутон, но тогда ты не увидишь зрелого цветка.

Она вскочила на ноги и закричала:

— Розы? Розы? Ты говоришь мне о розах? В то время как я говорю о времени? Я видела тебя, Мерлин, почему ты не признаешься, что видела? Я видела, каким ты станешь!

— И убила себя этим!

Она пробежалась руками по своему стройному телу:

— Я кажусь тебе мертвой?

— Ты умираешь!

Она не успокоилась:

— Тогда я умру, зная, что ты станешь могущественным! Я видела твою силу!

— Не говори мне!

Я бросился к ней и прикрыл ей рот ладонью, но она вырвалась, полная решимости рассказать о своем фантастическом полете, кошмарном полете в будущее. Одна ее рука была в моей, а второй она отбивалась. Глаза метали молнии. Она торжествовала.

— Я не хочу знать, — отчаянно повторял я. Она успокоилась, смягчилась, ярость ушла, ее сменило смущение.

Мы сели рядом, сплели наши руки, и только сейчас она заметила, что ее грудь не прикрыта. Тогда она накинула на себя свой смятый плащ.

— Я знаю, что этого не следовало делать, — согласилась Ниив. Она поигрывала пером, которое держала в левой руке, правая оставалась в моей. — Ах, Мерлин, я понимаю, что плохо поступила. Но разве я не говорила тебе, что сама это знаю? Я пыталась сказать тебе, что поступила безрассудно. Ты так разозлился. Так перепугался… Я и не предполагала, что ты так испугаешься. Но я меньше всего хотела испугать тебя.

Ниив вставила перо в мои волосы, рассмеялась и поправила его. Ее дыхание было легким, но неприятным. Она шепнула:

— Тебе идут перья. Ты и сам это знаешь. Думаю, за свою жизнь ты износил больше перьев, чем у целой стаи чаек. Так ведь?

— Да.

— А еще ты танцевал в грозу.

— Да, — согласился я.

— И в будущем у тебя будут грозы и перья, хотя плащом тебе станет служить лес. Неужели ты не хочешь узнать, что я видела? Разве от знания будет какой-то вред? Дело сделано. Все отпечаталось в моем сознании. Нельзя приставить к стеблю отрезанную розу, Мерлин. Я не могу вернуть это в котел времени…

— Тогда лучше расскажи.

Она была довольна, захлопала в ладоши от радости, что может поделиться своими идениями.

— Ваши с Уртой судьбы переплетены, как нитки в моей юбке. Очень тесно переплетены! Он умрет, а ты будешь жить. А смыслом твоей жизни станет один из сыновей его сына, он явится и причиной смерти всего, что ты любишь. Его зовут Артур. Ах, Мерлин, ты достигнешь таких высот могущества! Твоей землей станет лес. Ты будешь жить в самой его середине. А когда пойдешь куда-нибудь, лес станет тебе плащом.

Почувствовала ли она, как я вздрогнул, когда она описывала эту сцену, так похожую на предсказания Сиамата? Она продолжила, ничего не заметив:

— Великий человек, великий правитель сидит за толстыми стенами из дерева и земли, высокие башни касаются облаков, крепость построена на сверкающих белых скалах. Правитель боится тебя. Лес окружает эту крепость, как армия, а в центре этой армии Мерлин, он стал старше, мудрее, белее. — Ниив откинулась назад, глаза ее горели, руки были прижаты к груди. — А рядом с Господином Леса бежит маленькая тень. Эта тень… не я, конечно!