зеленоглазый, с ямочками на щеках. Крикс кивнул, и бойцы с трудом сдвинули вглубь помещения деревянную плиту на массивных петлях. Переступая порог, Адэр успел удивиться: обе щеколды открыты, на дверной ручке болтается навесной замок с торчащим ключом. Бойцы явно переоценивают свои силы. Надумай ракшадский воин сбежать, его остановят только крепкие запоры и непробиваемые стены.

В свете тусклой лампы, посреди комнаты возвышалась блестящая груда шоколадных мышц, замершая в позе бегуна на низком старте. Чёрные волосы, собранные на затылке, спадали на каменный пол конским хвостом.

Адэр обошёл воина:

– Что с ним?

– Мой правитель, – тихо сказал Крикс, закрыв за собой дверь. – Это была не помощь. Это была демонстрация силы. Морской народ может убить одним криком и обездвижить одним прикосновением.

Адэр склонился над ракшадом, провёл рукой перед его глазами. Воин моргнул.

Адэр отшатнулся:

– Он видит?

– И всё чувствует.

– Не надо при нём говорить о морском народе.

– Он нас не слышит.

Адэр опустился на край узкой железной кровати с привинченными к полу ножками. Упёрся руками в колени:

– Сколько времени он так стоит?

– С первой минуты, как его обездвижил Йола.

– Как везли?

– В багажнике.

Крикс приблизился к воину, вонзил пальцы в углубление под выпирающей ключицей. Ракшад рухнул набок и устремил на Адэра ледяной взгляд.

– Думал, не получится. Йола сказал, что через пару часов он сможет встать на ноги. – Командир вытянул руки по швам. – Мой правитель! Ориенты – страшный народ. Теперь я полностью на стороне Великого. Будь моя воля, я бы обнёс их резервацию колючей проволокой.

– Нет, Крикс! Это была демонстрация способностей, за которой они прячут настоящую силу.

На лице командира напряглись желваки. Не согласен…

– Да, Крикс. Они двадцать лет сидят в резервации, а могли бы захватить страну. – Адэр поднялся. Посмотрел на ракшада. – Жаль, что он не слышит. Я хотел бы сказать пару слов.

– Одну секунду, мой правитель. – Склонившись над воином, Крикс выковырял из его ушей что-то, похожее на зелёный пластилин. – Горный воск. Йола заткнул ему уши.

– Теперь со слухом у него всё в порядке?

– Так точно.

– Оставь нас.

– Мой правитель!

– Уйди!

За спиной прозвучали шаги, открылась и закрылась дверь. В затылок упёрся взгляд – Крикс (только он верен клятве) наблюдал через квадратное отверстие в плите.

Адэр встал так, чтобы воин мог видеть его:

– Пришло время произнести ответное слово… Ты не бился с обидчиками на смерть, не вгрызался в их глотки, не пытался сбежать. И сейчас ты сжимаешь кулаки вместо того, чтобы наброситься на меня. Ты – позор своей отчизны. Ты настолько ничтожен, что я даже в насмешку не предложу тебе поцеловать мой сапог в обмен на достойную смерть.

Выйдя из комнаты, крикнул:

– Сменить караул!

Из тёмной ниши выскочили двое охранителей и, оттеснив бойцов Крикса, встали возле двери.

– Остальные в мой кабинет! И позовите маркиза Бархата.

Тишину коридора нарушили торопливые шаги.

– Крикс! Бери ребят, и на кухню.

– Это не всё, мой правитель. Уделите мне ещё пару минут.

Крикс провёл его к служебному выходу из замка. Возле лестницы в пять ступенек стоял запылённый автомобиль охраны. Командир открыл багажник. Прошуршав тканью, посторонился. Внутри, на окровавленной тряпке лежал человек с разодранным в лохмотья лицом.

Адэр вдохнул знакомый запах:

– Хлыст. – И отступил на шаг.

– Асон, – подтвердил Крикс. – Его нашли в одной из пещер.

– Он жив?

– Да, мой правитель. Я прошу разрешения сохранить ему жизнь.

– Зачем?

– Такой субъект, как Асон, может пригодиться.

– Мне не нужны свидетели из заключённых.

– Асон будет молчать. Я сделаю всё, чтобы он молчал.

– Ты рискуешь, Крикс.

– Да, мой правитель. Рискую. Но игра стоит свеч.

Адэр посмотрел на стоявших поодаль бойцов, закрыл багажник:

– Покорми людей и езжай. – Взбежал по лестнице. Взявшись за дверную ручку, оглянулся. – Ты веришь сказкам про морун?

– Я не слушаю сказки, мой правитель.

– Ещё один древний народ, Крикс?

– Не совсем народ. Это женщины.

– Что можешь сказать о них?

– Нет жены вернее, друга преданнее и… – Командир умолк.

– И?

– И врага беспощаднее, – закончил фразу Крикс.

– А говоришь, что не слушаешь сказки, – сказал Адэр и вошёл в замок.

Кабинет был забит до отказа – собрались все охранители. Вилар с рассеянным видом стоял возле окна. При появлении правителя люди потеснились и освободили середину комнаты.

Адэр достал из шкафа ключи, бросил на стол. Цокнув, связка проехала по столешнице и упёрлась в горку алмазов, сверкающих в свете люстры.

– Можете звонить Трою Дадье. Когда угодно.

Охранители переглянулись.

– Что ему говорить? – прозвучал чей-то голос.

– Правду.

– Какую правду, мой господин? – спросил кто-то из толпы.

– Вы принесли клятву служить верой и правдой Тезару, и я не позволю вам стать клятвопреступниками. Из ваших уст не должно прозвучать ни единого слова лжи. Свободны.

Когда за охранителями закрылись двери, Вилар упал в кресло:

– Неразумное решение.

Адэр сел за стол:

– Самое разумное решение за последние два месяца.

– Что ты творишь?

– Маркиз Бархат! Меня меньше всего интересует ваше мнение. И если вы не научитесь держать язык за зубами, меня не будут интересовать ваши советы.

Вилар расправил плечи:

– Прошу прощения, мой господин. – И вновь обмяк. – Я не понимаю тебя, Адэр.

– Завтра ты едешь в Ларжетай. Подыщешь зал для аукциона.

– Значит, аукцион будет?

– Ещё не решил. Можешь идти. – Адэр придвинул к себе бумаги. – Гюст!

На пороге возник секретарь.

– Позови… – Адэр прижал пальцы к виску.

Так просто сказать: «Позови ключника». Но у него есть имя. Как же его зовут? Адэр забегал взглядом по кабинету, остановил его на кристаллах. Если память сейчас же не очнётся, он отдаст камни Тезару.

– Позови Тауба, – приказал Адэр и сгрёб алмазы в ящик стола.

***

На кухне царило оживление. Раскрасневшиеся кухарки крутились возле плиты, поджаривая куски мяса, помешивая соусы и пыхтящую кашу. Мойщицы посуды гремели кастрюлями. Возле стола суетилась прислуга. Перед бойцами стояли деревенские кружки с тёплым вином. Тонкий ароматный парок исходил от ломтей хлеба. Тарелки пока пустовали, и бойцы поглядывали на раскалённые сковороды; ноздри трепетали, улавливая аппетитные запахи.

Малика сидела в уголке. Она пришла сюда, как только по замку пронёсся слух о появлении неожиданных, редких и необычных гостей. Раньше, быстренько поев, она убегала из кухни. Обитающая здесь челядь её недолюбливала. Малика никогда не занимала чью-либо сторону в перебранках, не участвовала в разборе рецептов блюд и схем вязания, отмалчивалась при обсуждении мужиков из ближайшего селения и убелённых сединами слуг. Собственно, сами хозяйки сковородок и тарелок были далеко не молоды. Но жаркий огонь плит накалял их кровь и заставлял