руководства авиапромышленности в систематических поставках бракованных самолётов на фронт, поэтому он благополучно миновал период возможной опалы и по существу занял второе место в иерархии руководителей государства. Так же ему не пришлось заниматься и «Ленинградским делом», которое началось в 1949 году, именно эти обстоятельства в будущем должны были сыграть свою роль в окончательном изменении исторического пути развития СССР в послевоенное время.

*

И все-таки, мне удалось уговорить Челомея связаться с Гудковым, и тот, после небольшого раздумья, дал согласие на переход в наше ОКБ замом главного конструктора, доконала недостаточная мощность его производственной базы. Правда от группы там мало чего осталось, все-таки отсутствие прорывных идей сделало свое дело, но как я уже говорил, потенциал бывшего КБ Поликарпова еще не истрачен, так что есть кому продолжить проекты реактивных самолетов. И тут у меня возник один «важный» вопрос, а какое название приобретет авиационная техника, разработанная у нас? «Че» или «Гу», а может быть вообще «ЧеГ», по аналогии с МиГ. И это действительно важно - как вы судно назовете, так оно и поплывет.

- Слышал, Шахурина сняли? - Сообщил мне Челомей четвертого декабря. - В наркомате никто не знает по какой причине, но ходят слухи, что на днях выйдет постановление об образовании профильных министерств. Еще поговаривают о создании какого-то комитета по реактивной технике, и теперь все работы мы будем вынуждены согласовывать с ними. Правда тут непонятно, что входит в задачи этого комитета, только создание ракет или туда же можно отнести и реактивные самолеты? А то зря мы с Гудковым объединяться взялись.

- Не, Шахурина сняли по своим делам, с преобразованием это никак не связано, - основываясь на данных из моей истории, предполагаю я, - вместо НКАП будет образовано министерство авиационной промышленности и скорее всего, руководить им поставят заместителя наркома Хруничева. Так что для нас в смысле подчинения ничего не изменится. Что до комитета по реактивной технике, то все это больше относится к работам в Германии, но и нам от него, наверное, будет польза, обязательно выделят дополнительные производственные мощности.

- Это точно? – С сомнением смотрит на меня Владимир Николаевич.

- Ну, полных гарантий дать не могу, - развожу я руками, - но вероятность такого течения событий весьма велика.

- Все-таки есть у тебя кто-то в верхах, - делает вывод Челомей.

- И даже не «в верхах», а еще выше, - улыбаюсь в ответ.

А что? Ведь на самом деле есть, и никто этого отрицать не может. А пока есть еще одна проблема, которую стоит обсудить именно сейчас:

- Владимир Николаевич,- я делаю вид, что не знаю, как подступить к разговору, - среди военной приемки крепнет убеждение, что вы несколько завышаете характеристики самолетов, которые снабжаете пульсирующими двигателями. Это может плохо отразиться на вас в дальнейшем.

- А как иначе их заинтересовать? - Хмурится Челомей. – Да и не только мы «несколько завышаем» характеристики своих изделий, все КБ этим грешат.

- Все это так, - киваю в ответ, - но у других уже есть наработанная репутация в области самолетостроения, а у нашего ОКБ ее пока нет. Может не стоит дразнить гусей, тем более на вас и Яковлев и Туполев косо смотрят, а их мнение учитывается на самом высоком уровне.

- Думаешь, будут палки в колеса совать? – Продолжает хмуриться Главный.

- А без этого никак, - пожимаю плечами, - конкуренция между КБ дикая, а еще мы тут со своими идеями, а теперь и своим самолетом влезем. Если раньше мы их работ касались косвенно, отбирая ресурсы, то теперь будем конкурировать напрямую, поэтому здесь надо очень осторожно делать заявления насчет предполагаемых характеристик изделий. Могут ведь и Сталину нажаловаться, а тот сразу на несоответствии поймает, обманщиком обзовет.

Челомей долго смотрит на меня, не знает, как реагировать на, по существу, сделанную ему выволочку молодым сотрудником, но потом, видимо вспомнив, что этот молодой человек имеет подвязки в высших сферах, сдается.

- Посмотрим, - бурчит он, отводя глаза.

Вот и хорошо, а то ведь был такой неприятный момент, после доклада военными о многочисленных подлогах Челомея в отчетах по испытаниям ракет Сталин объявил его обманщиком, и ОКБ-51 с опытным заводом были переданы в ОКБ-155, для продолжения работ по крылатым ракетам. В этой истории неприятность с крылатыми ракетами удалось обойти, так как они хорошо себя проявили в войне с Японией, но в варианте с реактивными самолетами все могло повториться с гораздо худшими последствиями. Надеюсь, поводов для волнений подобного рода станет гораздо меньше и Владимира Николаевича не запишут в прожектеры.

Проект мощной корабельной ракеты с собственной системой наведения я предоставил на обсуждение двенадцатого декабря, и Челомей, как и обещал, устроил его обсуждение у себя в кабинете. Хм, вот теперь сразу стало видно, что без ученого совета процедура принятия решений резко упростилась. Да, объяснять, почему нужно делать так, а не иначе, приходится гораздо дольше, но зато, здесь нет поверхностных суждений вроде тех, что «никто так не делает», и присутствующие при защите проекта специалисты знакомы с проблемами не поверхностно. Поэтому обсуждение длилось не один день и вылилось еще в целую серию проектов по ракетам наземного базирования, установленных в стартовые защищенные контейнеры. Это они подхватили свою же идею, к которой пришили на пять лет позднее.

Выдержавший обсуждение проект был отправлен для включения в план ОКБ на 1946 год в НКАП Хруничеву, но по моему там было не до него, шло преобразование наркомата в министерство. Я даже не дал себе труда подумать в чем будет разница между наркоматами и министерствами, структура управления осталась той же, люди те же, зачем это все надо было делать? Вот и хорошо, а то как раз наступило время сдачи сессии. Преподавателей удалось удивить, не ожидали они среди заочников встретить столь подготовленного студента, у них все было просто, либо к ним на заочное отделение поступали учиться уже практически готовые специалисты из различных КБ, которые уже имели одно высшее образование, либо это был начальствующий состав, которому образование было нужно для подтверждения занимаемой должности. Тех, кто начинал учиться с самого начала, было мало, и успеваемостью они