– А для чего, вы думаете, я рискую своей шеей, как не для того, чтобы спасти Филлипса? – сердито спросил он.

– Ваше свидетельство мало чего стоит, – остерег его Крук. – В тот вечер вы видели, как из некоего помещения выходит некий человек. А кто это подтвердит? К тому же присяжные могут подумать, что вы друг Филлипса и выгораживаете его.

– При встрече я мог бы опознать Фентона.

– Если вы хотите, чтобы я нашел малого, которого прежде никогда в глаза не видел, в таком городе, как Лондон, значит, вы ждете от меня чуда. Да и в любом случае это работа следователя, а не моя. Вам следует понять, что неизбежно возникнут вопросы, почему вы не явились в полицию раньше.

– Я должен буду сказать правду. Легко вам рассуждать, что Кристи и Уркхарт не имеют отношения к делу, – наоборот, еще как имеют. Тут целая цепочка, и слабое звено – то, что проседает. Я ничего не могу сказать про Филлипса, не сказав про Фентона, а это возвращает нас к Кристи.

– Если не считать вашего признания, у полиции нет оснований производить аресты по делу такой давности, как дело Кристи, к тому же одного вашего признания недостаточно, потому что, ручаюсь, Фентон ни в чем не признается. Далее. Вам еще предстоит доказать, что такой персонаж, как Фентон, вообще существует. Никто, кроме вас, ничего не знает ни про Фентона, ни про дело Кристи… если только, – Крук небрежно постучал пальцем по фотографии, – этот малый и впрямь у него на доверии. Опять-таки только вы видели Фентона в тот вечер, когда в Кэмден-тауне был убит Уркхарт.

У Ферриса расширились глаза.

– Вы что же, хотите сказать, что следствие может заподозрить, что я все это выдумываю, а в действительности сам-то и убил обоих?

– Это не исключено, – рассудительно сказал Крук, – совершенно не исключено.

– Но… но ведь имя Фентона есть в регистрационном журнале «Нью-Риджент». А это значит, что такой человек существует.

– Это значит только, что некто, назвавшийся Джеймсом Фентоном, действительно останавливался там пять лет назад. Но это никоим образом не связывает его с теми убийствами.

Феррис испуганно посмотрел на него.

– Мне это никогда не приходило в голову. Но послушайте, вы-то мне верите? Вы ведь верите, что я ни в чем не виноват, правда?

– Я? – переспросил Крук. – Конечно, верю. Ведь именно за это мне и платят, разве не так?

– Да, весьма занятное дельце, – говорил он Биллу, вернувшись наконец к себе в кабинет. – Получается, мы преподносим его полиции на золотом блюде, да еще и с приправой в виде петрушки по краям. Какого-то парня находят мертвым в церкви, наш клиент исчезает, а потом обнаруживается, что это труп человека, каким-то образом связанного с преступлением, относящимся к прошлому Ферриса. Любопытно, как это воспримут присяжные. Считается, что достаточно занять свидетельское место, поклясться говорить правду и только правду, и с тобой будут обращаться, как с архангелом Гавриилом. Но вряд ли на присяжных произведет такое уж благоприятное впечатление признание нашего приятеля в том, что он уже связан с одним убийством. А представь себе, Билл, что этот малый – Гуверолицый – кое-что знал о нем. Представь себе, что знал он гораздо больше, чем того хотелось бы Феррису. Предположим, Феррис назначил ему свидание в церкви Святой Этельбурги.

– И уговорил его переодеться в свою сутану, – подхватил Билл, – и тот для удобства повернулся спиной, чтобы уж точно промаха не было? Как-то малоправдоподобно.

– А что, если Гуверолицый шантажировал его? Вспомни, он снял со счета все свои деньги.

– Ну, это ради жены, он ведь знал, что у нее нет доступа к этим деньгам. К тому же зачем оставлять их дома, почему не взять с собой в церковь?

– Потому что он не собирался их ему отдавать.

– А как насчет того парня, которого мальчишка из хора увидел у входа в церковь?

– Может, это и был Феррис.

– Странно, что больше никто его не заметил, ведь он здешний, все его хорошо знают. Да, и еще башмаки. Почему Гуверолицый оказался в Драммонд-Хаусе в тот же день, что и парень, по описанию похожий на Фентона? Что, Фентон хотел, чтобы он увел эти башмаки? Но если так, то зачем? Я там покрутился, поразнюхал вокруг и не обнаружил никаких следов от ботинок, вообще ничего такого, что заставило бы увидеть в них хоть какую-то угрозу. Давай-ка наведаемся в Ярд и немного пощекочем полицию.

У Крука была своя манера ведения дел. Нельзя сказать, что полицейским она нравилась, как нравился и он сам, но у них хватало ума держать свое мнение об этом человеке при себе, и обращались они с ним с уважением, которому позавидовал бы королевский адвокат. Чаще всего его называли Надеждой Преступников, а такие люди требуют уважения со стороны стражей закона и порядка. Лучше всего играть с ними, когда это требуется, на одной стороне поля, потому что об искусстве подставлять другую щеку им ничего не известно, более того, они всегда готовы выдавить вам глаза и ударить ниже пояса. Они устанавливают собственные правила, что для полиции затруднительно, поскольку она связана определенными ограничениями, и если нарушить их слишком уж очевидно, это чревато впоследствии утратой изначальных преимуществ. Так или иначе, когда мистер Крук появился в полиции и заявил, что в деле «Корона против Ферриса» он представляет интересы обвиняемого и хочет видеть башмаки покойного – то есть те башмаки, что были у него на ногах в момент смерти, – затруднений не возникло.

Тело было захоронено за несколько дней до этого в общей могиле, за счет государства; никаких памятных знаков в честь этого ничем не примечательного праха устанавливать не планировалось; никто не предъявил претензий на его одежду, оставшуюся в распоряжении властей.

Ботинки, предоставленные для осмотра Круку и его напарнику, были маленького размера, с острыми носами и, явно контрастируя со всем остальным одеянием покойного, хорошего качества и малоизношенными.

– А что у него был за костюм? – небрежно поинтересовался Крук, пока Билл разглядывал башмаки так пристально, словно рассчитывал заставить их заговорить.

Билл тоже заметил нестыковку.

– Их не для него шили, – сказал он.

– Да уж, такие типы вряд ли когда слышали о существовании Сэвил-роу, – неожиданно послышалась чья-то реплика. Крук задумчиво поднял голову. Кто-то из молодых леди лорда Тренчарда[27], решил он.

– И нижняя одежда у него весьма приличная, – продолжал он весьма светским тоном. – Обычно бывает наоборот.

– Множество благотворительных обществ всегда готовы прийти на помощь таким людям, – важно заметила подопечная лорда Тренчарда.

Крук подумал, что, когда власти поставят ее на место, у девицы появится неплохой шанс на Би-би-си. Телевидение в наши дни набирает такую популярность, что одного человеческого голоса становится недостаточно, нужна картинка.