Но, тем не менее, личность гостя подлежала опознанию. Это был Ерофей... Он уезжал из дома с живой Катей. Видимо, убил ее уже в машине. А потом избавился от трупа... Но больше всего Степана удивило не это. Оказывается, после того, как Угорский покинул дом, система слежения еще работала...

Эта же система зафиксировала появление Ольги уже в дневное время, как раз после того, как она вернулась из путешествия на яхте. Тайком от мужа проникла в дом к Севе, и почти сразу же после этого система слежения вышла из строя. Это означало, что блок памяти изъяла Ольга, а не Угорский. Возможно, Ерофей попросил ее избавиться от улики. А может, сама догадалась...

А ведь Ольга приходила к Всеволоду еще раз, когда тот уже был убит горем. Муж той ночью ночевал на яхте, а жена ублажала соседа. А может, не только ублажала... Может, она исправляла еще одну ошибку незадачливого киллера...

В любом случае, записи с «черного ящика» и последующих показаний, которые даст Ольга, вполне будет достаточно для того, чтобы оправдать Севу...

Степан разобрался с блоком памяти и снова отправился в соседний дом.

Ольга была на месте. Сидела на стуле у стены. Рука прикована к трубе. Но вид у нее вовсе не затравленный. В глазах демонический блеск, на губах – презрительная ухмылка... А вот Цесарского нигде не было.

– Старлей, ты где? – крикнул Степан.

– На верхней полке! – злобно прошипела Ольга.

В ее словах было столько яда, что Степан невольно подумал – уж не она ли сама укусила собственного мужа.

– Куда он делся?.. Пе-етя, ты где?

– Тебе же сказали, где! – услышал Степан знакомый, но не принадлежавший Ольге женский голос. Да и слышался он откуда-то из-за спины.

Он вздрогнул от неожиданности, медленно обернулся на звук. И оцепенел. С револьвером в обеих вытянутых руках, через прорезь прицела на него смотрела Оксана.

– Что, съел, придурок? – рассмеялась за спиной Ольга.

Но Степан даже ухом не повел. Все его внимание было сосредоточено на Оксане.

– Брось пистолет, не дури!

– Один шаг в мою сторону – и ты труп!

Вид у нее был очень решительный. Можно было не сомневаться, что у нее хватит смелости привести свою угрозу в исполнение.

– Только смотри в меня не попади! – послышалось от двери.

Голос принадлежал мужчине. Знакомый голос. Степан осторожно повернул голову и увидел Ерофея. У этого помповое ружье в руках. Уж этот точно может выстрелить...

– Что, мент, ломаешь голову, откуда мы взялись?

Со второго этажа по лестнице спускался Слава – третий член команды. И этот вооружен. Автомат у него. Только в Степана он не метился. А зачем, если его на прицеле держали сразу двое.

Отвечать на вопрос Капустина Степан не стал. Да тот и не ждал от него ответа.

– Конкретно ты попал, мент, – усмехнулся Ероха.

Степан и сам это прекрасно понимал. Не было у него возможности вытащить и применить оружие. По двум причинам не было. Во-первых, одно неосторожное движение грозило обернуться для него летальным исходом. А во-вторых, не было у него оружия. Разве что только кулаки. Но в данном случае рассчитывать на них никак нельзя. Пока нельзя...

– Ключи от наручников! – потребовал Капустин.

Степан не стал пытать судьбу. Осторожно вытащил из кармана брюк ключики, бросил их себе под ноги.

Слава внимательно посмотрел на Степана, неторопливо подошел к нему, медленно наклонился. Одна рука держит автомат, другая тянется за ключами. И расстояние почти никакое – один шаг. Можно прыгнуть на него, схватить за шею и воспользоваться им как щитом. И автомату применение найдется. Но только Степан об этом подумал, как Слава резко распрямился и со всей силы ударил его тыльной стороной автомата в подбородок. Мощный, точно рассчитанный удар...

Сознания Степан не потерял, но на полу оказался. И тут же пропустил очередной удар – на этот раз ему досталось от Ерофея, прикладом в солнечное сплетение. Еще удар, еще... Последний удар, который запомнил Степан, был нанесен в затылок. Сознание погасло, как лопнувшая лампочка...

Вика плакала, размазывая по лицу тушь.

– И зачем я только с тобой связалась?

Нежная, хрупкая. Борис с жалостью посматривал на нее. Она нуждалась в его защите. И он знал, как ее защитить.

– Не волнуйся, все будет в порядке. За границей скоро будем! На яхте уйдем!

– А пограничники?

– Нас не догонят!.. Все будет хорошо, не сомневайся!

В том, что им удастся уйти от российских пограничников, Борис не сомневался. А вот как встретят их турецкие береговые службы... Вряд ли с распростертыми объятиями. Как бы обратно в Россию не вернули... А может, и не вернут. Ведь нет за Борисом особо тяжких уголовных дел. Лично сам он никого не убивал. Вика тем более... Возможно, им удастся прикинуться жертвами политического произвола. А вот если взять с собой Славу, Ероху и Оксану, тогда хлопот не оберешься...

Но ведь совсем не обязательно брать их с собой в Турцию. Пусть выбираются из России как хотят...

Машина ходко шла по ночному шоссе. Пока все складывалось очень гладко. Никаких препятствий на пути пока не встречалось. А до яхтенной стоянки оставалось всего ничего. Самое большее через полчаса они будут на месте. Снимутся с якоря – и полный ход по морям, по волнам... Борис был уверен, что значительно опередил своих коллег по ремеслу. Куда им на допотопном «газике» угнаться за быстроходным корейским джипом. Как минимум полчаса в запасе у него есть. Этого вполне хватит, чтобы выйти в море...

Все у них с Викой будет хорошо. Сначала Турция, затем Кипр. Там и обоснуются. Купят небольшой домик на берегу Средиземного моря, будут жить-поживать да добра наживать. Хватит с них приключений...

– Не верю я, что все будет хорошо... Может, ты меня высадишь, а? – умоляюще посмотрела на дружка Вика.

– Глупенькая. Нас же ищут. И меня ищут, и тебя...

– Но я же чиста перед законом...

– Как же ты чиста перед законом, если участвовала в похищении человека...

В ту роковую для Димули ночь он пришел на яхту своим ходом. Борис позвонил ему, сказал, что возникла небольшая проблема с электропроводкой. Димуля долго ругался, но в конце концов поднялся на борт, где ждали его Борис и Вика. Удар по голове отключил Савчука.

– Да и не могу я тебя здесь оставить. Люблю я тебя, глупенькую...

– Я тоже тебя люблю... Но мне страшно...

– Не бойся, со мной не пропадешь...

– Хотелось бы верить.

– Верь...