Норт задумчиво проговорил:

– Это объясняет, почему баронесса заявила, что ее ожерелье украли.

– Да. Она надеялась, что это пресечет слухи, будто они с бароном как-то причастны к пропаже табакерки Саута, хотя, разумеется, без них тут не обошлось. – Последовало краткое виноватое молчание. – Косвенным образом, конечно. Табакерку взяла я. Саутертон по-крупному обыграл Баттенберна Накануне вечером в карты, и мне было велено возместить потерю.

– Господи! – Норт покачал головой. – Ну и парочка!

– Для них это было своего рода игрой. Чем-то вроде шахмат. Я, конечно, была пешкой. Мой отец и мачеха – тоже, Возможно, есть и другие, хотя не представляю, кто это может быть. Пока ты не рассказал мне о похищенных документах, я надеялась, что Луиза и Харрисон виновны только в том, что любят поразвлечься за чужой счет – каким бы жестоким ни было это развлечение Я не догадывалась, что у них могут быть и другие мотивы, даже когда Луиза усилила на меня давление.

– Усилила давление? В каком смысле?

– Она настаивала на том, чтобы я посещала все приемы. И воровала. У твоей матери. У твоих друзей. Я не говорила ей, что ты занят поисками вора, но, по-видимому, она это прекрасно знала. И хотела, чтобы ты поймал меня с поличным… и спас, превратившись таким образом в соучастника. Луиза не понимает, что ты слишком честен, чтобы совершить недостойный поступок из-за своей привязанности ко мне.

Норт издал невеселый смешок.

– Боюсь, баронесса лучше разбирается в человеческих отношениях, чем ты. Если бы я испытывал к тебе только привязанность, то, возможно, не стал бы тебя защищать. Но поскольку я люблю тебя, трудно сказать, как бы я поступил.

Элизабет повернула голову и с надеждой взглянула на него:

– Значит, меня не сошлют на каторгу?

Норт не смог сдержаться. Он хохотал так долго и так искренне, что Элизабет пришлось ткнуть его в бок, чтобы привести в чувство.

– Извини, – простонал он, вытирая слезы. – Но ты меня очень насмешила.

Элизабет, раньше всегда приходившая в восторг от смеха Норта, теперь только удивлялась, пытаясь понять, что она в нем нашла.

– Я абсолютно серьезна, – сердито заверила она его.

– Знаю. – Он чуть снова не расхохотался, но сдержался и виновато улыбнулся в ответ на ее колючий взгляд. – Прости.

Вздохнув, Элизабет снова устроилась на его плече. Это было уютное местечко, особенно теперь, когда он перестал сотрясаться от смеха.

– Я воровка, – напомнила она. – Так что это был вполне резонный вопрос. Многих людей, куда менее виновных, обязательно бы сослали. Мне еще повезет, если меня не повесят.

Это отрезвило Норта.

– Об этом не может быть и речи! – решительно заявил он. – Доверься мне.

И тут Элизабет обнаружила, что она это уже сделала.

Они позавтракали в постели. Горничная, которая принесла еду, уведомила их, что лорд Уорт явится к ним в спальню собственной персоной, если они не соизволят спуститься вниз до полудня. Норт попросил передать деду, что они встретятся с ним в библиотеке, но когда служанка вышла, запер дверь на тот случай, если они будут заняты чем-нибудь другим в указанное время.

– Какие подсказки? – неожиданно спросила Элизабет. Она размышляла над этой загадкой большую часть утра, по крайней мере ту его часть, когда они не занимались любовью. – Помнишь, ты сказал, что я давала тебе подсказки, которые указывали на меня как на вора. Ты считаешь, что я сознательно хотела выдать себя?

– Такая мысль приходила мне в голову, – согласился Норт. – Возможно, это было интуитивное желание. Взять, к примеру, табакерку. Ты не только пошла на невероятный риск, выкрав ее у барона, но и ловко направляла охоту за сокровищем, чтобы либо Саутертон, либо я ее нашли. Кстати, это решает вопрос, кто кому помогал. Ты обвела нас с Саутом вокруг пальца. Баттенберн, должно быть, пришел в ярость.

– Луиза разозлилась еще сильнее. Разумеется, я вернула ей золотые часы с рубиновым брелоком, но ее невозможно было умилостивить. Наверное, тогда она и задумала подбросить свое бриллиантовое ожерелье в твой чемодан. Я ничего не знала об этом.

Норт кивнул:

– Я так и понял. – Глядя поверх чашки, он наблюдал за Элизабет, расчесывающей волосы. Длинные пряди потрескивали, когда она проводила по ним щеткой. – Ты лазала по деревьям.

Ее рука замерла.

– Что?

– Это еще одна подсказка, – пояснил он. – В Роузмонте ты лазала по деревьям с Селденом. Он сказал, что ты обещала его научить. Мне следовало бы догадаться, что больная нога должна препятствовать подобным упражнениям. К тому же, когда мы были в Баттенберне, ты сказала, что боишься упасть. Все это, разумеется, было дымовой завесой. Хотя и весьма эффектной. Я, во всяком случае, попался на удочку.

Элизабет продолжила расчесывать волосы.

– Мне не доставляло удовольствия тебя дурачить, – вздохнула она. – Это диктовалось необходимостью.

– Понимаю.

– Моя хромота была изобретением Луизы. Она уверяла, что калеку ни в чем не заподозрят. Видимо, того факта, что я женщина, ей было недостаточно. – Элизабет отложила щетку и повернулась к Норту. – От постоянного притворства у меня начались боли в спине. Даже сейчас, после нескольких недель отдыха, мое бедро временами немеет. Чем дольше я изображала хромоту, тем сильнее это сказывалось на моей способности лазать по стенам. В Баттенберне, естественно, этого не требовалось. Я могла воспользоваться тайными коридорами, но после возвращения в Лондон… – Элизабет покачала головой, словно дивясь положению, в котором оказалась. – Как ни тягостно мне было находиться в обществе Луизы, это давало хоть какую-то передышку. Всем остальным я должна была внушить, что обладаю физическим недостатком. В тот вечер, когда Саут сопровождал меня на бал к герцогине, мои мышцы настолько одеревенели, что я чуть не попалась.

– Проклятие, – приглушенно выругался Норт, от полноты чувств стукнув головой о спинку кровати. – Так это была ты?

Элизабет бросила на него удивленный взгляд:

– Конечно. А кто еще, по-твоему, это мог быть?

– Да, но… – Прикрыв глаза, он запустил пальцы в волосы. – Проклятие, – повторил он. Перед его мысленным взором предстала описанная Саутом картина: Элизабет, повиснув на козырьке крыши, подтягивается вверх, чтобы скрыться, перебравшись на крыши соседних домов. – Ты могла погибнуть.

– Это было совсем не так опасно, как могло показаться со слов Саута, – быстро сказала она.

Норт недоверчиво хмыкнул.

– Хотя, признаться, я не попала бы в такое дурацкое положение, если бы кто-нибудь посвятил меня в планы Саута. Не думаю, что ты способен в полной мере оценить мое изумление, когда он появился в спальне герцогини.