— Что ж, — Рыбка поднимает бокал, — Предлагаю выпить за завершение проекта. Вас, Марина, это касается вдвойне. Завершение проекта, и начало новой жизни… Звучит красиво!

Выпиваю нолитое, тут же подставляю бокал ещё раз. Улыбаюсь, чтобы улучшить себе настроение.

— Чему, позволь узнать, ты так мило улыбаешься? Мы ж не слоны с улитками, чтобы нуждаться в подобном освещении… — этой неудачной шуткой Рыбка начинает избиение.

Держусь победительницей, как и задумала с самого начала.

— Рада встрече с вами, друзья. Согласна простить преступное желание убить Черубину, списать на ваше переутомление и оставить вас в команде… Предлагаю тост за новый этап проекта!

— Она бредит! — восторгается Лиличка, мгновенно оживает и выпивает, несмотря на несогласие с тостом.

— Она издевается, — опровергает Артур, скептически хмыкая, — Сорвала мероприятие, исковеркала план действий, на кучу бабок нас подставила, а теперь издевается… Говорю вам, она зловредная, а не сумасшедшая… Предлагаю тост, за избавление от нежелательных членов команды.

— Сомневаюсь, что человек в своём уме мог сознательно причинить столько вреда тем, кто ему покровительствовал. Мы ведь не причинили ей не малейшего…

— Хватит! — этого цирка не выдерживают мои нервы, — Плести паутину собственных оправданий будете без меня. Черубина не умерла. Проект продолжается. Сейчас нужно мобилизоваться и дать ряд интервью с рассказом о создании группы. Отрывки из книги, опять же, опубликовать. И писать новый альбом, с нормальными текстами. Это будет альбом в поддрежку одного поэтического сборника. Сборник готов, композитора я найду! И ещё… Черубина возьмёт на подпевки нормальных вокалистов, хватит ширпотреба…Это будет работа с настоящей музыкой… Теперь, когда зрители меня видели, вряд ли кому-то из вас придёт в голову угрожать моей легкозаменимостью?

— То есть, если я правильно понимаю, — Рыбка нелепо разводит руками, демонстрируя, видимо, безграничие моей наглости, — Ты собираешься использовать имя, раскрученное на моих деньгах, дабы популяризировать какие-то свои идеи и задумки? А тебе не кажется, что это не порядочно?

— Власть открывает возможность вершить добро, но, чтобы получить и удержать её, приходится делать много зла, — констатирую я, — И потом, я не в долгу. Раскрутка имени отняла у меня много сил, а все прибыли отошли вам…

— Мы не договоримся, — прерывает Артур, — Я же говорил.

— Ладно, — Рыбка щёлкает кнопками пульта, плоский экран оживает и показывает Черубину. Кусок ветчины рвётся наружу из глотки. Доигралась…

— Зачем же так долго мучить публику? Вот! — говорю я из телевизора. Лихим, бесспорно моим движением сбрасываю маску… Лицо Марины массажистки мгновенно заливается кровью из глубокого пореза на скуле. Марина очень натурально корчится, закрывает лицо ладонями (моими ладонями! Что я, руки свои не узнаю, что ли?) и обработанным под Черубиновский голосом несёт какой-то бред о страхе и сексе в виде взаимной диффузии… Мари-и-ина!

— Простите, ввиду травмы гостьи программа прерывается, — горбун выглядит не на шутку взволнованным, — Как только появятся какие-то новости о состоянии здоровья Черубины, наш канал обязательно сообщит вам. Не переключайте программу!

Так вот по какому делу Артур спешно смылся сразу после эфира… Автоматически чокаюсь, не отрываясь от телевизора…

— Ещё один гадкий подлог, — говорю шепотом, — Но ведь люди — не тупое стадо. Эфир-то был прямой. Кто поверит вашей подделке? Подумаешь, стрижки одинаковые… Ей, кстати, поразительно не идёт моя стрижка!

— Уже поверили, — смеётся Артур, — Люди действительно не тупы, поэтому разбираться не полезут. Кто запомнит один, мульком показанный план? Кому вообще есть до него дело? В сознании широкой публики останется то, что я туда положил. Уже второй день кладу.

Рыбка не тратит времени на разговоры. Он снова щёлкает пультом.

— Итак, вы победитель? — девочка-репортёр большими наивными глазами смотрит на моего балетмейстера. Он сияет. Так, будто только что я чётко отработала синхрон, ни на секунду не сбившись… Палы-ыч!!!

— Да. Поражён, что меня признали таковым. Я ведь вплотную работал с Черубиной целый месяц. Нет-нет, нам не показывали её лицо. Просто пришёл на презентацию диска, которая проходила без Черубины. Я твёрдо знал, что она не пропустит это мероприятие. Будет присутствовать. Я разгадал её по пластике. И сразу же подал заявку. Сообщил, что знаю, что Черубина и Марина Эмская — одно лицо.

В кадре появляется лучезарный пупс-Рыбка.

— Понимаете, ведь каждый мог присутствовать на презентации. Каждый мог разглядеть в толпе Марину и узнать неоднократно виденные в клипах повадки. Этот человек проявил солидную наблюдателельность, я не мог не одарить его…

Молчу. Прощай, моя вера в людей. Прощайте мечты о Черубине интеллектуальной и правдивой. Прощай попытка донести до широкой публики наш сборник… Впрочем, кажется, публике он совсем не нужен. Следующий сюжет окончательно убеждает меня в этом.

— Это репортаж из ночного клуба. Вчера вечером Черубина дала там концерт. Без маски.

Слишком большая для клуба, круглая сцена тонет в дыму. Балет привычно отрабатывает постановку. Марина-массажистка в одном из костюмов Черубины (том самом, что) восседает на барном стуле. Она хорошая актриса. Она попадает губами почти в каждое слово фонограммы. На щеке её красуется свежий шрам.

— Она так утомилась за день, что имеет право не танцевать, — восхищенно шепчет Рыбка, — А сейчас она споёт свою новую песню.

Этот дебильный текст про гадания на ромашках я не писала. «Любит-не любит. Погубит — забудет?»… Моя Черубина, конечно, пишет попсу, но она не могла такое написать. Тут нет ничего от загадочности моей героини, тут всё в лоб… О чём говорить?! В нём вообще ничего нет. Голос не отличим от моих ранних записей. Да как же такое может быть?! Под последним аккордом зал взрывается аплодисментами. Люди! Неужели вы не чувствуете разницы?

— Модная певица имеет право на любые высказывания, — усмехается Артур, в очередной раз прочитав мои мысли, — Завтра пресса назовёт «Любит-не любит» новым этапом творчества «Русской красавицы». Этапом полной откровенности. Я уже оплатил, — последняя фраза обращена к удовлетворённо кивнувшему Рыбке.

— Погодите, — я теряюсь и не удерживаюсь от вопроса палачам, — Я всё понимаю. Артур изымает эфирную кассету, подкупает старика и Марину, меняет видео… Но ведь новую песню нельзя записать за несколько часов!!!

— Вот такой у нас работоспособный Артурик, — хмыкает Лиличка и заливается хохотом.

— Текст написала Лиля. Давно. Свели ещё до тура. Мы собирались выпустить её после смерти Черубины, как образцы предсмертных работ… — Артур смотрит на меня презрительно, — Ты и сама не понимаешь, куда попыталась влезть. Если б не твоё «Меня зовут Марина!» в питерском зале, можно было бы вообще не вмешивать посторонних. Впрочем, я обещал Марине кое-какой бонус за молчание и увольнение… Она его и получила.