Практически это были его первые слова за день.

– Да, Бен, – кивнул Гамаш. – Я думаю, Джейн понимала это. – Он встал и подошел к стене. – Вот здесь она изобразила Бена. Вы обратили внимание, что он в шортах? Как маленький мальчик. И он высечен в камне. Неподвижен. Смотрит на родительский дом, на прошлое. Теперь, конечно, это стало ясно, но раньше я этого не понимал.

– Но мы-то почему этого не понимали? Ведь мы видели его каждый день, – сказала Клара.

– А почему вы должны были понимать? Вы жили своей занятой жизнью. И потом, в этом изображении Бена есть кое-что еще. – Он дал им подумать несколько секунд.

– Тень, – выпалил Питер.

– Да. От него отходит длинная темная тень. И его темнота влияла на других.

– Влияла на меня, вы хотите сказать, – проговорил Питер.

– Да. И на Клару. И почти на всех. Он был очень умен, производил впечатление человека толерантного и доброго, хотя на самом деле был очень темен и коварен.

– Но почему он убил Тиммер? – снова спросила Рут.

– Она собиралась изменить завещание. Не совсем лишить его наследства, но оставить лишь на жизнь, чтобы он чем-нибудь наконец занялся. Она знала, каким человеком он стал, знала про его ложь, леность, предлоги, которые он находил, чтобы ничего не делать. Но она всегда чувствовала себя ответственной. Пока не познакомилась с вами, Мирна. Вы с Тиммер много говорили о таких делах. Я думаю, ваши соображения навели ее на мысли о Бене. Она давно знала, что он – большая проблема, но она считала, что это такая пассивная проблема. Единственный человек, кому он приносил вред, – это он сам. И она, поскольку он всем лгал про нее…

– Она знала, что говорит о ней Бен? – спросила Клара.

– Да. Когда мы допрашивали Бена, он сам сказал об этом. Признался, что сеял ложь о собственной матери с самого детства – так он хотел завоевать сочувствие. Но он не видел в этом ничего плохого. «Это вполне могло быть правдой» – так он об этом сказал. Вот, например, – Гамаш повернулся к Питеру, – он говорил вам, что его мать настояла на его отправке в школу-интернат, а на самом деле он сам умолял ее об этом. Хотел таким образом наказать мать – пусть чувствует, что в ней нет нужды. Я думаю, Мирна, что ваши разговоры с Тиммер стали настоящим поворотным пунктом в ее жизни. До вас она винила себя в том, что жизнь у Бена не сложилась. Она почти верила в его обвинения, считала себя ужасной матерью. И думала, что в долгу перед ним. Поэтому она и позволяла ему всю жизнь жить в ее доме.

– Тебе это не казалось странным? – спросила Мирна у Клары.

– Нет. Сейчас просто невозможно оглянуться назад и понять. Просто Бен там всегда жил. И потом, он говорил, что мать не отпускает его. Мне казалось, это своего рода эмоциональный шантаж. Я верила всему, что он говорит. – Клара недоуменно покачала головой. – А когда Бен переехал к попечителю, он сказал нам, что она вышвырнула его, потому что он осмелился ей возражать.

– И ты в это верила? – тихо спросила Рут. – А кто покупал ваши картины, чтобы вы смогли купить дом? Кто дал вам мебель? Кто приглашал вас на обеды, чтобы вы со всеми познакомились, и кормил вас хорошей едой – ведь она знала, что вы чуть ли не голодаете? Кто каждый раз вежливо тебя выслушивал? Кто задавал заинтересованные вопросы? Да я бы могла всю ночь перечислять. Неужели ничто из этого не произвело на тебя впечатления? Неужели ты настолько слепа – и все скрыто от тебя?

«Ну вот, – подумала Клара, – опять скрыто. Скрадок».

Это было гораздо хуже всех травм, что нанес ей Бен. Рут смотрела на нее очень сурово. Ну почему они были такими доверчивыми? Почему слова Бена оказались сильнее, чем действия Тиммер? Рут права. Тиммер была толерантна, добра и щедра.

Клару пробрала дрожь, когда она поняла, что Бен давным-давно начал убивать свою мать.

– Ты права. Я виновата. Даже змеи. Я и в змей верила.

– Змеи? – спросил Питер. – Какие змеи?

Клара покачала головой. Бен лгал ей и использовал имя Питера, чтобы подтвердить свою ложь. Почему он ей сказал, что в подвале материнского дома живут змеи? Зачем он выдумал эту историю о себе, Питере и змеях? Ясно для чего: чтобы в еще большей степени выглядеть жертвой, героем. А она была всегда готова поверить его словам. «Бедный Бен» – так они про него говорили. А Бен и хотел быть бедным, хотя, как выяснилось, не в буквальном смысле этого слова.

Когда включили свет, оказалось, что подвал в доме Тиммер чист и ничего такого в нем нет – никаких змеиных гнезд. Ничто там не ползало, кроме самого Бена. «Змеи», свисавшие с потолка, оказались проводами, а пинала и расшвыривала Клара куски садового шланга. Сила воображения никогда не переставала удивлять ее.

– Я ошибся – и это стало еще одной причиной, по которой я так поздно во всем разобрался, – сказал Гамаш. – Это была серьезная ошибка. Я думал, он в вас влюблен, Клара. Такая романтическая любовь. Я даже спросил его об этом. Вместо того чтобы спросить, как он к вам относится, я спросил, как давно он вас любит. Я дал ему необходимый предлог для всех этих настороженных взглядов. Он украдкой посматривал на вас не из страсти, а из страха. Он знал, насколько сильна ваша интуиция. Понимал: если кто и догадается, то вы в первую очередь. Но я дал ему возможность сорваться с крючка и позволил провести меня.

– Но в конечном счете вы во всем разобрались, – сказала Клара. – Бен хоть понимает, что он сделал?

– Нет, он убежден, что обстоятельства его абсолютно оправдывают. Деньги Хадли принадлежали ему. Собственность Хадли тоже была его. А мать просто опекала имущество до передачи сыну. Мысль о том, что он не получит наследства, показалась ему настолько немыслимой, что у него не оставалось выбора – только убить ее. И разве он виноват, что она поставила его в такую ситуацию? Она сама виновата в своей смерти.

Оливье вздрогнул:

– Он казался таким незлобивым.

– Он таким и был, – сказал Гамаш. – Пока вы не возражали ему или пока он получал все, что хотел. Он был ребенком. Он убил мать ради денег. И убил Джейн, вообразив, что она в своем «Ярмарочном дне» хочет перед всем миром обвинить его в убийстве.

– Какая ирония, – заметил Питер. – Он думал, что его лицо на «Ярмарочном дне» выдаст его, но его выдало как раз то, что он стер свое лицо. Если бы он не трогал картину, то никто ни о чем бы и не догадался. Бен всю жизнь был бездеятельным. А когда наконец решился на что-то, то сам и вынес себе приговор.

Рут Зардо медленно, мучительно поднималась по холму, рядом с ней на поводке шла Дейзи. Она добровольно взяла себе собаку Бена, и это решение удивило ее больше, чем кого-либо другого. Но она чувствовала, что должна это сделать. Две дурно пахнущие старухи. Они двигались по неровной тропинке, стараясь не поскользнуться на недавно выпавшем снежке и не вывернуть коленку или не сломать бедро.

Она услышала ее, прежде чем увидела. Молельную палочку с яркими ленточками, трепещущими на ветру. Привязанные к лентам дары взлетали в воздух, ударялись друг о дружку. Как истинные друзья, которые сталкиваются, иногда до боли, но никогда не желают друг другу зла. Рут взяла в руки старую фотографию, изображение на которой почти стерлось ветром и дождем. Она шестьдесят лет не смотрела на эту фотографию – с того самого дня, когда сделала этот снимок на ярмарке. Джейн и Андреаш, полные радости. А сзади Тиммер, смотрит прямо в камеру, на Рут, которая держит камеру, – смотрит и хмурится. Рут много лет назад знала, что Тиммер все известно. Юная Рут предала Джейн. А теперь Тиммер умерла. И Андреаш умер. И Джейн умерла. И Рут чувствовала, что ей, наверное, тоже пора. Она выронила из руки старую фотографию, и та пустилась в пляску вместе с другими подарками.