– Чего вы от меня хотите? – прямо спросил Читер и правда не понимая, чего добивается этот ненормальный.

То обещает перед Ромео словечко замолвить, то сулит место в своей шайке.

Да он сам не осознаёт, что несёт...

Трубач указал на рюкзак:

– Как я уже говорил, возня с модами, это призвание не для меня. Но некоторые азы этого дела мне известны. При удачном походе на серые территории избранный может принести несколько модификаторов. Бывает пять, бывает десять, изредка пятнадцать, а то и двадцать. Если очень повезёт, до сотни получается. В уникальных случаях добывают и больше. Но это уже истории почти на уровне легенд. Но есть у всех таких случаев кое-что общее. Сколько бы кто ни нашёл, всегда сохраняется закономерность в распределении. Возьмём, предположим, ровно сто случайно добытых модов. Из них семьдесят окажутся малыми, двадцать пять средними, четыре большими и один великим. За точность соотношения не ручаюсь, но и сильно в нём не ошибусь. Порядок цифр может значительно изменяться от случаю к случаю, но общий принцип всегда сохраняется. То есть, больше половины должно быть представлено малыми модами, затем, по нисходящей, всеми прочими, до самых редких – великих. За всё время мне известно лишь одно исключение из такого распределения, – Трубач вновь указал на рюкзак. – Вот оно. Здесь всего лишь полторы сотни малых и средних модификаторов, а всё остальное, в основном – великие. То есть, редчайшая разновидность, вопреки правилу, составляет подавляющее большинство. Меня, конечно, не мог не заинтересовать этот необычный факт. И при недолгом размышлении я нашел ему лишь одно непротиворечивое объяснение. Кольт, как по-твоему, почему модификаторы так странно распределились?

Белобрысый, держа руки по швам, ответил, звонко чеканя каждое слово:

– Я думаю, что здесь не все его модификаторы, а только самые лучшие. Отборные.

– Вот! – воздел Трубач палец к потолку. – Не только я пришёл к этому выводу. Неудивительно, ведь он очевиден. Итак, здесь, в этом рюкзаке, ты собрал большую часть добычи, на которую тебе где-то повезло наткнуться. Полагаю, что в том самом пограничье, со стороны которого мы и ожидали твоё появление. Серых территорий там немало, у добытчиков нодия и модов те места считаются перспективными. Жаль, что там слишком опасно, это значительно снижает перспективы добычи. В будущем, возможно, я смогу с этим что-нибудь сделать. Ну да ладно, это я отвлёкся. Итак, у тебя мы нашли только самое дорогостоящее. А ведь это, в лучшем случае, по стоимости составляет половину от того, что ты нашёл. Да, малые модификаторы по цене несопоставимо ниже великих, однако они берут своё количеством. Как и средние. Ты не мог унести их все. Следовательно, основная часть добычи либо где-то спрятана, либо ты оставил её там, где нашёл. Мои люди не смогли отследить твой путь дальше тайника. Ты, похоже, слишком много времени провёл в Стеклокомбинате, и твой след успел остыть. Мы опасались вспугнуть тебя раньше времени и не держали периметр под жёстким контролем. Поэтому не знаем точное время. В любом случае основная часть добычи находится слишком далеко, чтобы рассчитывать на поисковые умения. Значит, остаётся единственный вариант. Спросить напрямую у исполнителя. То есть, у тебя. Понимаешь, о чём речь, или надо повторить?

Читер молча кивнул, не зная, что можно сказать в такой ситуации.

А Трубач продолжил:

– Но мы хотим знать не только о модах. У тебя найдено дорогое оружие и очень интересные предметы. Это слишком серьёзные вещи, чтобы позволять ими пользоваться одиночке. Тебе придётся помочь нам снять с них привязку. Естественно, ты получишь справедливую компенсацию.

– Пять процентов? – скептически уточнил Читер.

– Да, – на полном серьёзе кивнул Трубач. – У нас всегда всё справедливо, и мы никогда не обманываем. Для нас честь – не пустой звук. И мы уважаем тех, кто проявляют ответную честность. После того, как закончим со снятием привязки, ты напишешь полный отчёт о том, что твоя группа получила из неназываемого. И сдашь все трофеи, которые держишь в инвентаре. Это слишком ценные предметы, чтобы распоряжаться ими единолично. У тебя может возникнуть соблазн о чём-нибудь умолчать, но я не советую это делать. Ты видел нашу группу захвата и наверняка оценил, как эффективно она работает. Не сомневайся, допрашивать мы умеем с не меньшей эффективностью. Подменить правду ложью у тебя не получится. Есть способы это определить, и ты наверняка о них знаешь. Попробуешь соврать, придётся прибегнуть к неприятным методам допроса. Но я бы не хотел доводить до крайних мер. В твоих интересах сотрудничать с нами без всего этого. Да, я понимаю, тебе непросто расстаться с такими ценностями. Но альтернатива гораздо хуже. Тот, кто попросил нас тебя найти, ничего не сообщил о твоём имуществе. Права на него он не предъявлял. Во время задержания ты и твой сообщник убили и ранили несколько наших людей. Это лучшая группа захвата, ничего подобного ей нет ни в этом регионе, ни в соседнем. Я этих людей собирал не один месяц. У меня призвание находить уникальных избранных и создавать из них группы, где таланты одного дополняются талантами других. Временно выведя из строя столько ценных специалистов, ты просто вынуждаешь нас настаивать на компенсации. Это помимо того, что в одних руках не может находиться столько ценностей. По-хорошему или нет, но ты всё отдашь после некоторых процедур, которые тебе не понравятся. Это неизбежно. Но если по плохому, мы, получив своё, передадим тебя к тому самому избранному, который о тебе спрашивал. То есть, ты потеряешь всё и вдобавок окажешься в неприятной ситуации. А теперь подумай, что будет, если ты примешь правильное решение. Да, ты тоже отдашь всё, но зато получишь справедливую компенсацию. А также статус сторонника нашей организации. Или может даже форму Послушника. А это автоматический запрет выдачи кому бы то ни было. Ромео достойный избранный и потому является другом нашей организации. Однако это цена старых его заслуг. В своё время он нам помог, мы это помним. Но с тех пор он совершил немало ошибок. В том числе задолжал нам и некоторым нашим друзьям. Лучшим друзьям. Когда он сможет расплатиться, неизвестно. Но расплачиваться придётся, иначе ему и его людям будет сложно действовать в Призрачных лесах. В общем, у него нет серьёзных рычагов давления. Пока ты находишься под нашей защитой, он ничего не сможет тебе сделать.

Читер, делая вид, что всерьёз выслушивает весь этот фееричный бред, заговорил в столь же пафосном духе:

– Пока я не попал в эти края, ни разу не слышал о вашей организации. И даже когда услышал, не понял, что это серьёзно. Извините, но Черти, это как-то не очень звучит. А вот о Ромео я слышал и до этого. И не раз. Вы точно уверены, что сможете кого-то защитить от настолько прославленного игрока?

– Мы не любим слово "игроки", – ответил Трубач. – "Избранные" гораздо правильнее отображают нашу суть. Нас избрали, мы доказали свою полноценность. Говоря "игроки", ты ставишь нас почти на одну ступень с отбракованными. А отбракованных порядочный избранный обязан уничтожать всеми способами. Твои слова об известности Ромео и нашей безызвестности меня огорчают. Они доказывают, что ты недалёкий человек. Мир куда сложнее, чем тебе кажется. Какая-нибудь безмозглая дамочка с репертуаром из десятка пошлых песенок и силиконовыми ягодицами может быть известна миллиардам. И в то же время те, которые обеспечивают эти самые миллиарды едой, водой, медикаментами и защитой остаются, по большей части, в тени. Это лишь один из многих примеров, доказывающих бессмысленность современного общества. Я могу долго объяснять, что ты ошибся. Но сэкономлю наше время. Приведу простой пример. Ты, наверное, обратил внимание на военную технику во дворе. Видел там артиллерийские установки?