Эта ночь ничего не изменила. Мне стоит только позвать – и ты прибежишь. Вот сейчас, не дожидаясь ночи. Просто потому, что я требую: приди!

Я хочу тебя. Немедленно!

…заиграла незримая арфа. Звук ее был нежен и чарующ, но Эссилт замерла в ужасе, словно услышала гогот разбойников.

Мелодия звучала всё громче, заполняя зал, будто где-то в мире волшебства прорвало плотину, и вот магия хлынула, и доходит до колен, до груди, до плеч… и сейчас захлебнешься в ней, и не спасет никто…

– Бранвен! Я не могу… не хочу… Бранвен, что мне делать?!

Но что могла ответить дочь Земли? Чем могла она помочь, кроме как сохранить и это в тайне?

Чарующая песнь любви, беспощадная как насильник и неодолимая как потоп, увлекла дочь Ангеррана туда, где ждал ее нетерпеливый Друст.

Марх играл с Горлойсом в фидхелл. Король вообще предпочитал многие серьезные дела обсуждать за этой игрой – когда есть время подумать над очередным ходом, и отнюдь не о том, какой фигурой двигать. Впрочем, особо уговаривать Горлойса не приходилось: молодой, пока еще неженатый, он не имел ничего против поездки на восток.

За партией Марх не очень следил: пусть эрл обыграет его. Пусть это польстит юношескому самолюбию – и он не будет спорить в главном.

– Всегда соглашайся с Гуртейном, – наставлял Марх. – Говори неопределенное «да». Не ленись рассказывать ему о непроходимых болотах Девона.

Горлойс кивнул, сделал очередной ход:

– Совершенно ужасные болота.

– И ты просто счастлив, что выбрался из нашей глуши к их великолепному двору.

– Партия, государь.

– Вот если ты так ловко будешь играть там…

– Постараюсь.

Марх встал из-за стола. Свою партию он определенно выиграл: Горлойс всё сделает как надо. В жизни есть вещи гораздо важнее игры в фидхелл.

А сегодняшний день на удивление удачный… точнее, удачный еще с ночи. Он выиграл эту партию, игру с живыми фигурами. И с королевством всё отлично, а уж с женой… Марх мечтательно улыбнулся. Он – победитель во всем.

Показывать Горлойсу, насколько он доволен, Марх не собирался, поэтому отошел к окну. Из окна был виден сад, а там шла Эссилт…

…что-то было не так.

Королева брела, вцепившись в концы покрывала. Ей хотелось закрыться от всего мира, спрятаться так, чтобы ее никогда и никто не нашел.

Чтобы больше никогда не нашел он.

Кто «он», Марх или Друст, она сейчас не ответила бы. Оба. Перед одним больше не умирать от страха, что он знает о ее вине. А другой больше никогда бы не смог вызвать ее, как сегодня, когда она не хотела – а шла.

Лечь и умереть… это был бы выход. Упасть на землю, и больше не будет ничего, ни стыда, ни любви, ни вины… только зеленая трава прорастет сквозь тело изменницы.

Сердце тупо ныло в груди, но останавливаться не собиралось. Смерть бродила где-то далеко.

Эссилт прижалась лицом к дереву и разрыдалась. В голос.

Всё равно никто не видит.

«Этого не может быть!» – хотелось закричать Марху.

Может, – понимал он.

«Она не могла уступить ему!»

Могла. На ней заклятье.

«Друст же видел всё. Он не осмелился бы овладеть женщиной, которая любит другого!»

Осмелился.

Без всяких «бы».

Он – осмелился.

«Я убью его!» – процедил Марх сквозь зубы.

Горлойс замер, ничего не понимая. Столь стремительная смена настроения короля заставила молодого эрла застыть, как статуя.

И с чего бы?!

Но Марх уже не помнил ни о Горлойсе, ни о Гуртейне, ни саксах… Король промчался через зал и не дал себе труда даже выйти через дверь: он просто исчез в стене.

Горлойс шумно вздохнул. Оставалась лишь надеяться, что не проигрыш в фидхелл так разгневал короля.

На всякий случай эрл подошел к окну и осторожно выглянул. Мало ли… вдруг там чудища или все саксы Британии разом?

Но ничего страшного за окном не было. Сад. Королева гуляет. Скворцы щебечут.

…и что так разъярило короля Марха?

Не поймешь их, сыновей богинь.

Марх мчался сквозь Тинтагел – человеческий, аннуинский? – неважно. Найти Друста. Снести голову предателю. Честного поединка он не заслуживает. Подлецу нет ни пощады, ни суда.

– Остановись, Марх!

На плечо короля легла рука Динаса.

– Пусти! – король гневно дернул плечом.

– Нет, – спокойно отвечал сенешаль.

– Я приказываю!

Динас покачал головой:

– Не мне.

– Динас, ты не знаешь..!

– Я знаю.

– Он заслуживает смерти!

– Он под заклятием.

– Это ничего не значит. Заклятье можно перебороть. Эссилт же смогла.

– Марх, выслушай меня. Он – твой наследник…

– Подлецу не быть..!

– Ладно. Но если ты убьешь его, ты на весь Прайден признаешься в том, что он был любовником твоей жены.

– Плевать!

– Тебе. А Эссилт? Ее позор тоже ничего не значит для тебя?

Ближе к вечеру собрались на очередной совет. Марх объявил, что на восток едет Горлойс, а потом задумчиво добавил:

– Я полагаю, мы поступаем весьма неосмотрительно, рассчитывая, что до нас саксы не доплывут. Они вряд ли доплывут, да. Но могут. А наш южный берег беззащитен, как дитя.

– Так пошлем туда войско, – вскинулся Гормант.

– Куда?! – перебил его Гобруи. – Сторожить голые камни и селедок пугать?

– Если саксы приплывут…

– Именно «если»! Держать войско неизвестно где…

– Почему ж, известно. Держать его в самой удобной из восточных бухт.

– А тем временем здесь..!

Король дал эрлам еще покричать, потом встал, призывая тем самым к молчанию.

– Я согласен с вами. Держать войско на южном берегу – это глупо, и нам эта глупость может дорого обойтись. Но охранять юг надо. И я решил. Туда надо послать героя. Одного. Того, кто стоит армии.

– И кого же? – нахмурился Гормант.

– Разумеется, Друста.

Тот вздрогнул.

Значит, Эссилт была права, и ты действительно всё знаешь.

Отсылаешь соперника? Или… или тебе точно известно, что саксы приплывут, и шлешь меня на верную смерть?