– У меня долги. Пусть король или разрешит мне съездить в Тинтагел, или…

– Или заплатит за тебя? Кому? За что?

– Динас, ты видел наши стрелы. Ответь на простой вопрос: откуда у нас железо? Ты видишь: мои воины не очень-то пропахли рыбой. Ответь, сенешаль: кто нас кормит? Или ты полагаешь, что тех мешков зерна нам хватило на весь год?

Динас одобрительно кивнул и спросил:

– Сколько ты должен?

– Три марки серебра. Но… я просил бы выплатить это солониной, зерном, мукой… вином, наконец. Что рыбакам делать с монетами?

– Хорошо. Корнуолл заплатит.

Друст медленно выдохнул.

Динас понимающе кивнул:

– Гора с плеч?

– Да… я брал у них под слово наследника и не знал, как смогу расплатиться.

Вечером того же дня Динас разговаривал с Мархом.

– Очень вырос. Возмужал, посерьезнел. Отличный командир. Берег укрепил – залюбуешься. С тамошними жителями отлично ладит, и вот, кстати, просил тебя заплатить его долги.

– Какие долги?

– Марх, ты прекрасно знаешь: заставе нужна еда, железо… ну и прочее, по мелочам. Он ручался словом наследника.

– И сколько?

– Ты будешь очень удивлен.

– Ну?

– Три марки.

– Сколько?! Эту мелочь он мог бы заплатить и сам…

– Ему нечем платить, Марх. На нашем щеголе нет ни одного серебряного украшения. Ирландскую брошь (помнишь это чудо?) я видел на одном из воинов. Поприсматривайся я к ним подольше, я бы нашел и браслеты Друста, и кольца, и прочее серебро. Он одаривает дружину – пока есть чем.

– И правильно делает. Но почему он должен рыбакам так мало?

– Отдавал мясом с осенней охоты.

Марх прикусил губу, восхищенно покачал головой:

– Молодец. Растет мальчишка. Это вам не великанов бить… Это ведь настоящий наследник, а, Динас?

– Да, Марх. Щедрый с воинами, заботливый с простолюдинами. И когда спадет заклятье…

– Да. Но не будем мечтать. У нас год впереди. И сделаем вот что: отвези ему всё, что он просил – на пять марок. Ему еще жить там.

– Хорошо, но…

– Подожди, дослушай. Поройся в его вещах. Собери всё его серебро. Отвези.

– А ты не хочешь?..

– Нет. Мне не жаль подарить ему хоть ту самую брошь, которую Эссилт привезла для меня. Но, Динас, подарок короля трудно передарить другому. А я хочу, чтобы он продолжал одаривать дружину. Потому что спустя год я их всех отзову с этого берега. И я хочу, чтобы у Друста были люди, преданные ему до последнего вздоха. А серебро с руки командира, ты знаешь, очень полезно для этого.

На следующий день Динас снова появился на южном берегу. Друста он не беспокоил – воины сейчас заняты, а найти кузнеца сенешалю Корнуолла не составляло труда. Пройтись по рыбацким деревням – тем более.

Солнце еще не скрылось за холмами, а все долги Друста были уплачены. Динас направился к дружинному дому, ведя за собой роскошного белого жеребца, – Марх всё-таки прислал подарок племяннику.

При виде этого коня Друст просиял.

– Я рассказал ему о ваших «саксах», – улыбнулся Динас. – Он говорит, что ты всё замечательно придумал.

– Да брось, – отмахнулся тот, – зимой делать нечего, вот и придумал.

Динас нахмурился. «Для всех нас было бы лучше, если б ты думал не только от нечего делать!» Вслух он, разумеется, ничего не сказал.

Впрочем, Друст был настолько заворожен конем, что и не услышал бы.

Прекрасный зверь… Могучий, быстрый…

Я так и вижу, как я скачу через поля, через холмы и леса – я и ты, я и есть ты, это я – белый конь, и никого нет быстрее меня, я бел как снег и быстр как молния.

Я горд и дерзок, и больше надо мной нет власти ни человеческого облика, ни человеческих законов… я скачу и я свободен! Свободен!

Я – вихрь над миром, я легче воздуха, в моей гриве путаются звезды, и я свобоооден! Больше нет границ, ни Корнуолла, ни Кимры, ни Ллогра, ничего! Небо и подземные бездны – всё это открыто мне!

Динас с волнением и ожиданием наблюдал за Друстом. Сенешаль давно подозревал, каков будет не-человеческий облик сына Ирба… или точнее его сейчас назвать внуком Рианнон. Динас подозревал – а Марх, похоже, знал. И прислал племяннику более чем щедрый подарок.

Он прислал ему возможность выйти за пределы человеческого тела.

«Ну? – закусывал губу Динас. – Сможешь? Нет?»

Телесный облик сенешаля начал таять и расплываться: Динас уходил туда, куда – быть может! – Друст наконец-то выйдет сам. Динас уже видел там смутный облик белоснежного жеребца – и отнюдь не того коня, которого Марх подарил племяннику.

«Ну же! Давай! Я встречу тебя! Давно пора, малыш! Не бойся!»

И вдруг на Динаса словно обрушилась огромная волна. Шторм, взявшийся ниоткуда, смертоносная стихия, сметающая всё… Не сразу он понял, что это – память Друста.

– Я… – голос Друста был хриплым; воин всеми силами скрывал злость, – я благодарен королю за этот подарок. Но конь нам понадобится на дозорном утесе. Если приплывут саксы…

– Я понимаю, – кивнул Динас, с трудом переводя дыхание. И невольно спросил: – Это было так страшно? Смерть твоего отца?

Друст сглотнул:

– Да.

– А чем провинилось бедное животное?

– Ничем, – племянник Марха ответил резко, не собираясь обсуждать свои переживания. – Конь нужен дозорным, а не мне.

Динас молча кивнул.

* * *

Снова лето. Изнуряющие тренировки. Лучшим награда – отлучиться с заставы на день (кажется, зимой справим еще несколько свадеб), худшим наказание – быть «саксами», снова и снова плавать с плотами.

Первый и в стрельбах, и на мечах, и на копьях – всегда командир. Изнуряющий себя упражнениями так, что любому ясно: он бежит от какой-то беды. От утраты, от горя.

Но ведь это не любовь к королеве?… ты же знаешь, говорили, что он… и что король потому и отослал его… да мало ли что говорили, если бы король хоть заподозрил измену, он б не отослал, он бы казнил его!.. а может, он огласки не хотел?..

Воины могут болтать что угодно – шепотом, пока Друст не слышит.

Осень прошла, как прежняя, да и зимой ничего интересного не ожидалось.

Женатые дружинники проводили это время в рыбацком поселке, остальные сидели в «саксонской бухте», делали стрелы, слушали песни Друста… да, нашлось новое развлечение: просчитывать ходы нападающих саксов.

Если бы те напали.