— Что?.. — Хорас окинул взглядом комнату, словно ожидал увидеть Гермиону за каким-нибудь комодом. — Эта потаскушка меня опередила! Я хочу сказать… она уже приходила сюда?

— Да. — Макс, чуть приподнявшись, сложил на груди руки. — А что, разве она не сообщила вам о своих планах?

Хорас насторожился.

— О каких планах?

— Ну как же… Она ведь собирается покинуть мир грешников и уйти в монастырь, чтобы там молиться за меня до конца своих дней.

Хорас замер, выпучив глаза. Он так долго молчал, что Макс даже приподнялся на локтях, чтобы получше разглядеть Гостя — тот являл собой довольно любопытное зрелище.

Очнувшись наконец, Хаббл направился к двери. Он ушел не попрощавшись.

Макс повалился на подушки и, усмехнувшись, уставился на полог кровати. Разговор с Хорасом Хабблом позабавил его.

Тут к нему опять заглянула Мэри и, не удержавшись, сообщила:

— Мисс Керсти переживает за вас, сэр. Она, наверное, скоро придет.

Внезапно из соседней комнаты донесся какой-то шорох.

Макс снова приподнялся на локтях и прислушался.

Суля по всему, кто-то очень осторожно рылся в его вещах.

Стиснув зубы, Макс поднялся с постели и подкрался к приоткрытой двери.

Хорас Хаббл снимал с полок книги и просматривал их.

Время от времени он ощупывал заднюю стенку шкафа и сокрушенно покачивал головой.

— Вы что-то ищете? — с любезной улыбкой поинтересовался Макс. — Вам помочь?

Хорас пронзительно взвизгнул. Макс вздрогнул и зажал уши ладонями.

— Вы меня до смерти напугали! — закричал Хаббл, прижимая руки к груди. В следующее мгновение гость выбежал из дома.

Сам собой напрашивался вопрос: что искали у него эти люди?

Впрочем, Макса волновало другое. После ухода Хораса прошло уже несколько часов, а Керсти так и не появилась.

Конечно, он мог и сам к ней пойти, но Мэри накануне говорила, что Керсти хорошо себя чувствует и ходит по замку, тогда как он, раненый, лежит в постели…

Он сделал ей предложение, но она ему отказала…

Почему ее так долго нет?

Может, послать записку? Может, вежливо справиться о ее самочувствии?..

И все же она придет! Не удержится!

— Мистер Россмара, — пропел женский голосок, — к вам можно?

Макс закрыл глаза. О Господи, кто еще пожаловал? Если он заговорит, его непрошеная гостья поймет, что он не спит, и тогда будет крайне невежливо отказать ей в приеме. Нет, надо молчать. Единственный выход — это притвориться спящим.

— Мой бедный мистер Россмара!

Макс услышал шуршание дорогого шелка и почувствовал запах… неужели, нафталина?!

— О Боже! Какой ужасный шрам! Неудивительно, что ты не в состоянии принимать разумные решения, милый мальчик. Ладно, спи, так даже лучше.

Максу стоило большого труда сохранять неподвижность и держать глаза закрытыми.

— Тебе нужно время, чтобы прийти в себя. Если бы Гермиона описала мне твое состояние, я бы сразу поняла, почему ты так неучтиво с ней обошелся.

Он приоткрыл глаза. В этот момент вуаль графини Грэбхем задела его щеку. Поджав губы, пожилая дама внимательно разглядывала рану Макса. Выпрямившись, наконец пробормотала:..

— Интересно, есть ли у тебя другие, более серьезные ранения? Может быть, ты прогнал бедняжку Гермиону, потому что боялся, что уже никогда не сможешь… э-э… — Она с усмешкой щелкнула пальцами и снова склонилась над кроватью.

Макс продолжал следить за действиями графини. Не замечая этого, она приподняла край одеяла…

— Черт возьми, что вы делаете? — Он натянул одеяло до самого подбородка. — Хотите меня изнасиловать?

Графиня отшатнулась.

— Как вы могли такое предположить?.. А впрочем, я забыла… ведь вы не в себе, мой бедный мальчик! Я просто смотрела, много ли у вас увечий.

— Много! — рявкнул Макс.

— Да-да, — закивала гостья. — Я так и думала. Примите мои глубочайшие соболезнования, — Я ранен, но не убит.

Сложив перед грудью ладони, графиня проговорила:

— Да, но порой, когда боль особенно нестерпима, человек мечтает о смерти. Впрочем, это не важно. Я пришла сказать, что, учитывая ваше состояние, мы, естественно, дадим вам больше времени на подготовку.

— На подготовку — к чему?

— К венчанию. Ведь вы женитесь на Гермионе. А она…

Будь Гермиона постарше, она бы все поняла. Ей, бедняжке, показалось, что вы ее не любите.

Макс мысленно усмехнулся!

— Мистер Россмара, могу я попросить вас об одном одолжении?

Макс медленно закрыл глаза и, чуть приоткрыв рот, издал тихий храп.

— Я знала, что вы согласитесь, — прощебетала графиня. — Пусть Гермиона придет и поухаживает за вами. Ей надо чувствовать себя полезной. Она вас так любит!

Макс продолжал похрапывать, дожидаясь, когда эта ужасная женщина покинет спальню.

Как только она вышла, он приподнялся и прислушался.

Вскоре из соседней комнаты донеслись уже знакомые звуки — шуршание книжных страниц.

Макс застонал и натянул одеяло на голову.

Керсти положила доску парчизи и две найденные фигурки на комод, стоявший под окном ее гостиной. Весь день девушка провела в кабинете и даже не прерывалась на ленч. Она старалась не думать о Максе — и все же невольно прислушивалась, надеясь услышать его шаги.

Ей казалось, что день будет длиться бесконечно. Когда же за окном наконец-то сгустились фиолетовые сумерки, Керсти вздохнула с облегчением — скоро совсем стемнеет, и она ляжет спать. Сон — ее единственное убежище.

Совершенно случайно она обнаружила, что у фигурок парчизи откручиваются головы. Она хотела показать их Максу, но не представилось случая. Интересно, кто затолкал в серебряных дам лоскуты? И почему игральная доска полая? Наверное, когда-то здесь прятали сокровища…

Керсти взяла остальные фигурки и поставила их на доску. Потом выбрала даму в платье фрейлины времен короля Генриха VIII и попробовала ее разобрать. Послышался тихий скрип, и голова начала поворачиваться. Вскоре серебряная дама осталась без головы, а из туловища торчал выцветший красный лоскут. Керсти попыталась его вытащить, но на сей раз у нее это не сразу получилось. А, вот в чем дело… Вытащив из фигурки обрывок атласа, она обнаружила в тряпице маленькую изящную сережку — темно-зеленый камень, оправленный в ярко-желтое золото.

Керсти положила серьгу на ладонь. Похоже, это очень дорогая вещица.

А вот дама в свободном платье с буфами на плечах, сужающимися книзу рукавами и плиссированными манжетами — этот фасон, должно быть, относится к временам правления королевы Марии. Макс многому учил Керсти, и она прекрасно помнила его уроки.