Слева от эльфа-шатена стоял золотистый блондин с яркими зелеными глазами насыщенного, травяного оттенка, и взгляд его оставил у меня в душе тревожный осадок. Точно неприятный тип, несмотря на великолепную внешность. Взирает на меня высокомерно, зло, напряженно, словно я таракан перед забегом. Не оправдаю ожиданий – раздавит, как бесполезное насекомое. Непроизвольно поежилась и посмотрела на третьего.

Этот был серебристый блондин, и он тоже не спешил приветствовать меня радостной улыбкой. Картинно сложив на груди длинные руки, он с едва скрываемым презрением вперился мне в глаза, как только я перевела на него взгляд. Обалдеть, какой радушный прием! Невольно захотелось под кроватью спрятаться, как в детстве.

С трудом сглотнув вязкую слюну, опять обратила внимание на шатена – он на меня хотя бы как на насекомое не смотрит. Огромное ему спасибо! Однако за его сочувствием и печалью явно скрывался жесткий научный ум. И безмерная усталость. За время долгой болезни я отлично научилась читать по лицам, сколько бы ни старались их делать непроницаемыми. Жесты, мимика, взгляды, речевые обороты все равно рано или поздно всех выдавали.

Наконец, кареглазый заговорил на непонятном языке, изобилующем журчащими и свистящими звуками, от которых у меня уши зачесались и зубы заныли. Сначала я тупо на него пялилась, а потом не нашла ничего умнее, чем поджать губы и демонстративно пожать плечами, безмолвно извиняясь. Языковой барьер меня не огорчил, скорее, обнадежил, что я не сошла с ума. Пока! Ну не знаю я эльфийский язык, и что с того. Вот если бы понимала, о чем тут «свистят», тогда точно сказка или дурной сон, или «дурдом», на крайний случай. А так… Попала куда-то, очнулась неизвестно где. Пока есть вопросы, некогда впадать в истерику и панику, а тем более сходить с ума! Сейчас важнее определиться с ситуацией в целом, а потом вдаваться в подробности.

Хмурые «иномирные товарищи», наконец, догадались, что я их абсолютно не понимаю и, повернувшись друг к другу, злобно зашипели, подобно змеям. Причем громче всех был золотоволосый эльф, а шатен скорее оправдывался. Серебристый вставлял едкие замечания, от которых и золотой, и шатен зло скрипели зубами.

Я по-прежнему лежала молча, затаив дыхание и пристально разглядывая спорщиков, старалась осмыслить и разложить ситуацию по полочкам. Как бы ни хотелось, это не сон. Такой злобный, но красивый серпентарий даже в кошмарах не приснится – фантазии не хватит. Поэтому я мучительно, слово за словом, вспоминала разговор с пятнами-облаками. Что я тогда хотела? Жить, любить и быть любимой! Отлично! Живу, вроде, а где принц на белом коне? Дальше вопрос стоял: кем быть? Ответила: женщиной, правда, любой. А это что значит?

У меня засосало под ложечкой – срочно захотелось взглянуть на себя в зеркало. Тут же вспомнила, как Юлька добавила: молодой и красивой, а главное, счастливой. Я, конечно, не против эльфов, но вдруг все-таки нет?! Ведь мы не уточнили, для кого именно быть красивой? Как долго? И когда быть счастливой? И даже молодость – понятие относительное. Трупы молодых женщин тоже могут быть красивыми, только совсем недолго и, вполне возможно, счастливыми от того… что покинули бренный мир.

Я накрутила себя до невозможности и с трудом села, свесив ноги с кровати. Первое, на что обратила внимание – у меня тонкие белые руки без привычной болезненной сухости и синюшности, с длинными изящными пальцами и прекрасными розовыми ноготками. Дальше увидела на себе длинное, в пол, бархатное черное платье с замысловатой вышивкой и цепочкой маленьких пуговичек от горла до подола. В голову пришла глупая для этого момента мысль: «Это шикарное платье расстегивать-застегивать придется долго». Зато, оказывается, я такая же стройная, как и мужчины, которые вдруг замолчали и с любопытством наблюдали за мной.

Я подвинулась к самому краю кровати и неуверенно встала. Последовало легкое головокружение, тошнота, слабость в ногах, но все было терпимо – грохнуться на пол не должна. Качнулась из стороны в сторону, подняла глаза на шатена, получила от него в ответ восхищенный взгляд и облегченно улыбнулась. Потом попыталась, сопоставив, определить свой рост: приблизительно метр семьдесят, не меньше, потому что голову я задрала, а его «длину» под два метра я прикинула, пока лежала в кровати.

Обернувшись к таким же двухметровым блондинам, по-прежнему чем-то недовольным, сама скривилась и мысленно обозвала их сушеными воблами. Может, и еще что-нибудь придумала бы нелестное, но увидела за ними зеркало, от пола до потолка. Пошатываясь, поплелась к нему, чувствуя с каждым шагом, что все больше и больше срастаюсь с телом, привыкаю, как к родному. С трепетом в душе взглянула на отражение – и оцепенела от счастья и зависти к самой себе. Спасибо вам, дорогие мои пятнышки, что не обманули и такой подарочек сделали! Даже дыхание перехватило от восторга!

На меня смотрела высокая, стройная, изящная девушка не старше двадцати лет с округлой высокой грудью и тонкой талией. Королева красоты! По плечам и спине волной разметались пламенного цвета волосы. Огромные глаза, зеленые, как молодая листва, омытая дождем, обрамленные густыми ресницами и бровями с красноватым отливом. Прямой тонкий нос и мягкие, четко очерченные, слегка припухлые губы ярко-малинового цвета. И уж совсем очаровали выглядывающие из-под красной копны волос небольшие, с острыми кончиками ушки, не то что у этих злющих вобл.

Придирчиво осмотрев новое лицо, я, наконец, облегченно подумала: «Слава богу, с внешним видом никаких неприятных сюрпризов»! Я старалась сродниться с новым образом, настолько сильно отличающимся от прежнего, что, как ни искала, не могла найти ни единой знакомой черточки.

«Я – человек» умерла во взорвавшемся самолете, сейчас на меня смотрит «я – эльфийка».

И все-таки мне с трудом удавалось сдерживаться и не расплакаться от накатившего страха и отчаяния. Первый восторг прошел, уступив место внутренней пустоте и опасению потерять себя. Что теперь со мной будет? Как родители перенесут мою смерть? Оставалось только надеяться, что благодаря маминой беременности им будет легче пережить потерю.

«Пожалуйста, боги, ведь, я точно знаю, вы есть, помогите им в горе! – мысленно взывала к пятнышкам-облачкам, высшим сущностям. – А я сейчас могу только ждать и наблюдать, не в силах ничего изменить. Но сделаю все возможное и невозможное, чтобы не поддаться панике и найти свое место в этом мире! И любовь! Как обещала вам и самой себе».

На ногах я стояла уже твердо, довольно быстро привыкнув и к размерам нового тела, и ощущению себя в пространстве, поэтому более уверенно посмотрела в тревожном ожидании на эльфов. Они глядели на меня, а я на них. Как сказала героиня романа Моэма: «Не делай паузу без нужды, а уж если взяла ее – тяни сколько сможешь!» Вот и я осмелела и, чуть подняв бровь, молчала. Наконец шатен ткнул себя пальцем в грудь:

– Эл Галдор Доанодаэ!

Я повторила и получила в ответ довольный утвердительный кивок.

Он продолжил и, указав на самого злобного блондина, видимо, представил его мне:

– Эл Бельфалас Аундаэ!

Я снова повторила.