дом и ничего не ответила. Беттина отвернулась.

Они стояли, бессильно опустив руки, перед «фордом мондео», как будто ждали от него разгадки тайн человечества.

Танкред снова вышел из башенки. Все метнулись к нему.

– О! Э-э… вы здесь, – сказал он.

И он тоже говорил вполголоса. Он положил последние коробки в багажник. Внутри характерно звякнуло.

– Ты пришлешь нам образец духов, которые изобрел? – спросила Беттина.

– Обещаю.

– А как он будет называться, этот крем из тины и моллюсков? – поинтересовалась Гортензия.

– Это еще не решено.

– Танкред…

– Да?

– Мы рады, что ты приехал сюда.

– Даже очень рады.

Он растянул губы в чем-то среднем между улыбкой и гримасой. Вздохнул.

– Я тоже.

– Ты продолжишь свои исследования в Париже?

– Я закончил. Этот запах оказалось легко найти. Благодаря этому месту.

Он сделал глубокий вдох и огляделся.

– Здесь все чем-нибудь пахнет. Это дает миллион идей.

Повисло молчание.

– Будешь в Париже, передай привет мордатому хряку и его фее.

– Обязательно.

– Мне очень понравилась песенка, – сказала Дезире. – Ветхий есть квартал, где я коротал дни когда-то…

Он расцеловал всех крепко и долго. Тут прибежала Энид, видно, сработало шестое чувство. Она бросилась Танкреду на шею.

Наконец он сел в машину. Женевьева наклонилась к дверце:

– До свидания.

Она хотела было добавить, что ей жаль и что он ей очень нравится. Но промолчала.

Базиль ей тоже очень нравился. И его было тоже жаль.

Танкред подмигнул ей и тронул машину с места.

* * *

В конце Тупика, перед самым шоссе, маленькая фигурка вынырнула из зарослей и встала на дороге у «форда мондео». Танкред затормозил.

– Гарри! Так выскакивать опасно!

Гарри шагнул к нему с коробочкой из-под мятных леденцов в руке.

– Держи, – сказал он. – Я собрал их специально для тебя. Самые красивые.

Танкред открыл коробочку. Она была наполнена землей, и в ней томно извивались три червяка. Он посмотрел на них и мягко покачал головой.

– Спасибо, Гарри. Это замечательный подарок, я очень тронут, но…

– Ты говорил, что любишь земляных червей.

– Это правда. И потому предпочитаю их на свободе. Верни их туда, откуда взял, Гарри.

– Их зовут Лулу, Эрнест и Рауль.

– Очень красивые имена, но они ведь предпочтут хорошим именам хорошую землю, как ты думаешь?

Гарри молчал. Танкред вышел из машины и присел рядом с мальчиком.

– Верни им свободу. Они там в тесноте, задыхаются. Им плохо.

Гарри кивнул.

– Шарли тоже так говорила про Ксавье-Люсьена.

У Танкреда нервно дернулось веко.

Гарри протянул руку и забрал у него коробочку из-под леденцов. Он опрокинул ее на поросшую цветами обочину. Червяки, извиваясь, уползли. Танкред улыбнулся и обнял мальчика.

– Но это был самый лучший подарок, какой я когда-либо получал, – прошептал он ему на ухо.

Он задумался ненадолго и встал. Гарри вытаращил глаза, когда он открыл багажник и достал клетку, в которой сладко спала Миледи.

– Держи, – сказал Танкред. – Я знаю, что ты наведывался к ней с Май крофтом, когда меня не было дома.

– Как ты узнал?

– Майкрофт не умеет держать язык за зубами, – ответил Танкред. – И главное, он очень влюблен в Милену. Я полагаюсь на тебя, пусть они встретятся, ладно?

– Хорошо.

Гарри открыл клетку и взял крысу в руки. Она не проснулась. Танкред сел в машину.

– Пока! – сказал ему Гарри, очень гордый собой.

– Пока! – ответил Танкред и захлопнул дверцу.

– Эй…

– Да?

– Ее зовут не Милена, ее зовут Миледи!

– Миледи? Как это?

– Майкрофт не умеет держать язык за зубами.

Танкред улыбнулся и включил зажигание.

– Будешь в Париже, – крикнул Гарри, – передай привет мордатому хряку и его фее!

– Грубое слово – евро, – ответил Танкред.

И машина умчалась.

21

Ингрид, Роберто, Майкрофт, Миледи и другие

Женевьева слышала, как Шарли плакала большую часть ночи. Утром она принесла ей поднос с завтраком. Шарли спала. Или притворялась. Женевьева поставила поднос и на цыпочках вышла.

Она уехала в город за покупками с Энид, Гортензией и Беттиной, а когда они вернулись, Шарли в холщовом переднике и косынке на голове красила ставни западного фасада.

– Сорок пять минут на ставень, – сказала она. – А всего их двадцать четыре. Кто мне посчитает, сколько времени это займет?

– Мы слишком тебя любим, чтобы выдать тебе такой печальный итог, – ответила Женевьева, обнимая ее за плечи.

Тут появился Гарри.

– Я выпустил Розетту! – торжественно сообщил он.

Пять голосов испуганно вскрикнули:

– Выпустил?

А потом еще:

– КУДА?

Мальчик переминался с ноги на ногу. Ну вот, в общем, он искал, искал, а потом – сюрприз! – увидел двух или трех Розеттиных друзей, которые играли в футбол горошиной в раковине.

– Тараканы устроили футбольный матч в нашей раковине? – возмутилась Гортензия.

Все кинулись в дом, к раковине, где матч, очевидно, уже закончился, а игроки, надо полагать, принимали душ в раздевалке, то есть в сточной трубе.

– Божемойбожемойбожемойбожемой, – простонала Женевьева. – У нас была крыса…

– А теперь еще и тараканья ферма.

– Кстати о крысе… – начал Гарри.

– ЧТО?! – взвизгнули все.

При виде всех этих устремленных на него глаз Гарри понял, что говорить о Миледи было бы ошибкой. И закончил фразу иначе:

– Э-э, что-то давно не видно Майкрофта.

– Я по нему не скучаю! – фыркнула Беттина.

Сказать по правде, скучала немного. К огда-то Мерлин предложил ей вместе поохотиться на Майкрофта в парке.

– В следующий визит тети Лукреции, – мрачно сказала Шарли, – предлагаю запустить тараканов в шерсть Делмеру.

– Не очень-то хорошо по отношению к Делмеру.

– Да и к тараканам тоже.

Вдали затрещал мотор. Пять сестер переглянулись. Нет. О неееет…

Оцепеневшая Энид выдохнула:

– Кто первая произнесла ее имя?..

– Та ведьма! – закончила Шарли.

И они завопили хором:

– ТРЕВООООГА!

– На абордаж! – гаркнул Гарри, который не видел тетю Лукрецию с трех лет (и давно ее забыл).

«Твинго» приближался.

Энид подхватила Роберто за шкирку. Женевьева унесла Ингрид, которая вылизывалась на буфете. Их закрыли в кладовой.

– Гарри, – шепнула мальчику Шарли, – если ты подобрал или спрятал еще какую-то живность, о которой нам не сказал, самое время сказать сейчас.

– Какую живность? – простодушно спросил он.

– Не знаю, я тебя спрашиваю. Уверен? Нигде нет пауков, мух, крабов, палочников…

– Палочников? – повторил Гарри, и глаза его заблестели. – Это кто?

– Ох, ладно, – вздохнула Женевьева, потерянно озираясь, – все равно здесь бардак, как всегда…

«Твинго» затормозил, описав круг у крыльца. Раздался голос тети Лукреции:

– Ау, ау! Мои милые!

У всех вырвался вздох. Они приготовились к штурму. Беттина открыла дверь.

Вошла тетя Лукреция, через ее правую руку был переброшен палантин, а на палантине лежал Делмер.

– Бедняжка мой, – объяснила она, расцеловавшись с племянницами. – Ему