Продолжая развивать свои идеи, Мюллер решил создать на острове сообщество художников и писателей. Он пригласил архитектора, бывшего скульптора, Эрвина Гериха и предоставил ему неограниченное финансирование. Герих создал огромное количество футуристических построек – галереи, концертный зал, рабочие студии и даже резиденции – и изобретательно разместил их на фоне довольно блеклого пейзажа. Ничто не пропало даром, даже неиспользуемые металлические бункеры были превращены в студии и рабочие кабинеты известных немецких художников, писателей и музыкантов, включая поэта Томаса Клинга и скульптора Йозефа Бойса.

За «садом» построек пастельных тонов взгляд привлекает приземистое здание, составленное из кубов, взгроможденных на узкое основание, как будто гигантский конструктор «Лего» готовится взлететь – это новая официальная резиденция Международного института биофизики (IIB). Попп вежливо принял предложенное ему там помещение, хотя считал воздушную планировку с огромными окнами, через которые открывается широкий вид на Музейный остров, совершенно неподходящей для своих целей. Он обосновался в одном из тесных металлических бункеров, слева от ракетной станции, чьи маленькие темные комнатки были более пригодны для работы с живым светом.

Там я встретила команду Поппа из восьми человек, среди которых были Ю Ян, китайский физик, Софи Коэн, французский химик, и Эдуард Ван Вейк, датский психолог. В большинстве комнат стояли фотоусилители, большие ящики, подключенные к компьютерам, предназначенные для вычисления фотонных излучений. В одном из помещений поменьше находилась кровать с фотоусилителем для работы с людьми. Много пространства занимала хитроумная конструкция из приваренных друг к другу металлических колец, напоминающая скульптуру Дэвида Смита из металлолома и периодически издающая лязгающий звук. Это был, как с гордостью пояснил Попп, его первый фотоусилитель, сконструированный в 1976 году студентом Бернхардом Рутом. Аппарат и по сей день является одним из самых точных приборов такого рода. Попп был убежден, что по прошествии времени фотоусилитель не потерял своей актуальности.

При измерении крошечных световых излучений, характерных для живых существ, важно составить такой тест, который продемонстрирует достаточно значительный эффект, позволяющий увидеть, что нечто изменилось. Попп решил, что наш экспериментальный план должен быть настолько строгим, чтобы положительный результат невозможно было отрицать, отыскивая слабые стороны научной гипотезы и давая простые объяснения аномальных эффектов. Или, как выразился Гэри Шварц, если мы слышим стук копыт, сначала нужно убедиться, что это не лошади, прежде чем предполагать, что это зебры.

В эксперименте нам необходимо было стремиться к эффекту «вкл-выкл / вкл-выкл» и изолировать любые изменения, вызываемые дистанционным влиянием. Попп предложил, чтобы наша группа направляла намерение через равные интервалы: 10 минут интенсивного воздействия, 10 минут отдыха, так чтобы намерение «включалось» несколько раз за час. Если наши предположения были верны и намерение работало, то после того, как мы нанесем полученные результаты на график, у нас выстроится ясный зигзагообразный рисунок.

Попп неохотно согласился включить в эксперимент и динофлагелляты наравне с ацетабулярией. Световые излучения этих растений особенно восприимчивы к изменениям. Как он уже наблюдал, помещая динофлагелляты во взболтанную воду, любые изменения внешней среды существенно влияют на интенсивность светового излучения этих растений. Я настояла на необходимости использовать несколько экспериментальных объектов. С каждым будет проведен отдельный эксперимент, и мы получим несколько результатов, которые можно будет сравнить. Несколько положительных результатов труднее объяснить случайностью. Наконец ученые согласились. Мы добавили денежное дерево и женщину-добровольца, выбранную Эдуардом.

Как Попп выяснил во время своего эксперимента с Диком Бласбандом, любое изменение легче заметить в случае болезни, которую вы пытаетесь излечить, поэтому нам было необходимо каким-то образом вызвать у наших испытуемых стресс.

Эдуард и Софи решили вылить немного уксуса в воду с динофлагеллятами и воткнуть иголку в один из мясистых листьев денежного дерева. Эдуард в итоге собирался вызвать стресс у своей подопытной с помощью трех чашек кофе, и я согласилась не открывать этого факта своим медитаторам, чтобы посмотреть, смогут ли они почувствовать какую-либо экстрасенсорную информацию. Мы решили не трогать ацетабулярию, чтобы проверить, смогут ли наши намерения повлиять на здоровый организм. Для простоты медитаторы должны были направлять намерение на каждый организм, чтобы его биофотонное излучение уменьшилось, а здоровье и благополучие улучшилось.

Эксперимент планировалось проводить по вечерам между 15.00 и 21.00. Эдуард и Софи должны были включить оборудование, а я – выбрать три полуторачасовых окна, о которых бы они не знали, чтобы в этот период направлять наше групповое намерение. Хотя было невозможно провести полностью анонимное исследование, мы могли обеспечить «односторонне слепые» условия и установить контроль над экспериментальными эффектами. Ни наш испытуемый человек, ни ученые не должны были знать о том, когда именно направляется намерение. Я открою им наше расписание только после того, как эксперимент будет окончен.

Проект нашего исследования был ограничен доступным нам оборудованием. Фотоусилитель не мог работать непрерывно в течение шести часов, поэтому мы решили периодически включать его на полтора часа и на полчаса выключать. Я проинструктировала медитаторов, чтобы они направляли намерение всем четырем испытуемым по десять минут каждому на протяжении трех выбранных мною временных периодов. Эдуард и Попп планировали обнаружить количественные различия в световом излучении. Любое изменение в количестве или квантовой природе фотонов в периоды, когда мы «включали» намерение, говорило бы о том, что оно произошло благодаря внешнему влиянию и что мы обнаружили эффект.

Я сделала несколько фотографий наших испытуемых и ученых. Перед тем как покинуть лабораторию, я бросила последний взгляд на ацетабулярию, растущую в маленьких горшочках в переоборудованном затемненном холодильнике, и на динофлагелляты, напоминавшие зеленые пятнышки на воде, – на этих маленьких испытуемых, которым предстояло подвергнуться стрессу и, возможно, даже быть принесенными в жертву науке.

Через несколько недель Эдуард нашел добровольца для участия в эксперименте – одну из своих датских коллег, Анну-Марию Дурр, биолога и медитатора со стажем. Она отнеслась скептически к эксперименту, но была рада стать нашим первым испытуемым. Мы были благодарны Анне-Марии за согласие, ведь это означало, что ей придется просиживать на кушетке по шесть часов в абсолютной темноте.

На одной из наших конференций в середине марта я обратилась к публике и сказала, что ищу добровольцев из опытных медитаторов для участия в первом эксперименте по намерению. Я подготовила презентацию в Power Point, чтобы вкратце рассказать о целях нашего эксперимента и протоколе, а также подкрепить свое устное заявление, и назначила встречу на 28 мая в 17.30 в аудитории университета, которую арендовала на вечер.