– В том, что кто-то лжет, у меня нет никаких сомнений, – грубо ответил Миддлтон и отошел.

Августа вздохнула с облегчением. У нее подогнулись колени, и ей пришлось опереться о Мики. На этот раз чрезмерная принципиальность Хью сыграла ей на руку. Хью подозревал, что Эдвард каким-то образом причастен к гибели Питера, но поскольку это были всего лишь подозрения, он не мог выразить их вслух. Миддлтон же, проявляя настойчивость, только настроил Хью против себя. Среди джентльменов обвинение во лжи считалось оскорблением, и молодые люди вроде Хью относились к этому весьма серьезно. Скорее всего Миддлтон и Хью после такого никогда больше не заговорят друг с другом.

Итак, кризис, заставший ее врасплох, словно летняя гроза, так же быстро и миновал, оставив после себя лишь небольшое смятение.

Тем временем показ костюмов закончился, и оркестр заиграл кадриль. Принц взял под руку герцогиню, а герцог – принцессу, и вместе они вышли на середину зала, образовав первую четверку. За ними последовали другие пары. На многих были тяжелые или неудобные костюмы, поэтому танцевали все довольно вяло, особенно дамы с высоченными прическами.

– Надеюсь, Миддлтон нам больше не угроза, – сказала Августа Мики.

– Нет, если Хью будет держать рот на замке.

– И пока ваш приятель Сильва будет оставаться в Кордове.

– В последние годы его семейство утратило влияние, так что он вряд ли окажется в Европе.

– Вот и прекрасно.

Мысли Августы вернулись к текущей интриге.

– Вы поговорили с де Токоли?

– Поговорил.

– Хорошо.

– Надеюсь, вы понимаете, что делаете?

Августа посмотрела на него осуждающе.

– Ах, извините, мадам! – шутливо воскликнул Мики. – Как неблагоразумно с моей стороны сомневаться в вашей мудрости!

Вторым танцем шел вальс, и Мики пригласил ее. Августа вспомнила, что в ее детстве вальс считался неприличным, потому что партнеры держались слишком близко друг к другу и кавалер даже обнимал рукой даму за талию. Но сейчас вальс танцевали даже члены королевского семейства.

Едва Мики взял ее за руку, как весь мир вокруг преобразился, и Августе показалось, будто ей снова семнадцать лет и она танцует со Стрэнгом. Стрэнг всегда уделял полное внимание партнерше, не задумываясь о том, куда поставить ноги. Мики отличался тем же талантом. Рядом с ним Августа ощущала себя молодой, красивой и беззаботной. У него были мягкие руки, от него пахло табаком и маслом для волос, и от него шло тепло, когда она склонялась к нему поближе. Она даже немного позавидовала Рейчел, делившей с ним кровать. В памяти у нее вдруг ясно вспыхнула сцена, происшедшая шесть лет назад в спальне Старого Сета, но все, что случилось тогда, казалось совершенно нереальным, похожим на сон, и она никогда до конца не верила, что это было на самом деле.

Некоторые женщины в ее положении давно бы завели интрижку, но хотя Августа иногда и мечтала о том, чтобы тайком встречаться с Мики, она прекрасно понимала, что никогда не снизойдет до того, чтобы встречаться в каких-нибудь темных переулках, выкраивать время тайных встреч и придумывать оправдание для мужа. Кроме того, такого рода отношения часто становились известными и о них судачили сплетники. Нет, уж лучше она бы оставила Джозефа и уехала куда-нибудь с Мики, он бы не отказался. В любом случае она могла бы его уговорить, если постараться. Но мечты так и оставались мечтами; в реальности ей пришлось бы слишком со многим расстаться: с тремя домами, с экипажем, с деньгами на платья, с социальным положением, с приглашениями на подобные балы. Стрэнг мог бы предложить ей все это и даже больше, но у Мики были лишь его красота и притягательность, а этого недостаточно.

– Взгляните вон туда, – сказал Мики.

Августа посмотрела туда, куда он показал кивком, и увидела Нору, танцующую с графом де Токоли.

– Подойдем к ним, – предложила она.

Пробираться в другой конец зала было нелегко, тем более что там собрались друзья принца, и все присутствующие хотели быть рядом с ними. Но Мики ловко провел ее между танцующими парами.

Вальс все никак не кончался, и казалось, простенькая мелодия будет повторяться вечно. Пока что Нора с графом выглядели как любая другая пара: кавалер время от времени говорил что-то даме, а та улыбалась. При этом он держал ее к себе чуть-чуть ближе, чем это позволяли строгие правила приличия, но этого было недостаточно, чтобы вызвать пересуды. Неужели Августа недооценила свои жертвы? Ее охватило напряжение, и она то и дело сбивалась с ритма, не обращая внимания на музыку оркестра.

Наконец мелодия стала подбираться к своему завершению. Августа не сводила глаза с Норы и графа. Вдруг лицо Норы исказила гримаса недовольства – должно быть, граф сказал то, что Норе не понравилось. В душе Августы затеплилась надежда, но Нора, по всей видимости, сочла слова графа недостаточно оскорбительным, чтобы устроить сцену, и потому продолжила танец.

Августа уже собиралась оставить надежду, как за несколько тактов до конца вальса наконец-то разразилась буря.

Августа единственная увидела, как она начиналась. Граф прижался губами к уху Норы и что-то прошептал. Нора покраснела, резко остановилась и оттолкнула графа, но все, кроме Августы, были увлечены танцем, чтобы обратить на это внимание. Граф же не унимался и попытал удачу еще раз, сопроводив свои слова сладострастной улыбкой. Едва музыка прекратилась, как Нора размахнулась и отвесила своему кавалеру звонкую пощечину.

В наступившей тишине звук показался выстрелом из ружья. Причем это была вовсе не та пощечина, какую иногда дают дамы не в меру острящим господам в гостиных и салонах. Это была настоящая оплеуха, достойная пьяного забулдыги в баре, нагло полезшего под платье к своей еще не вполне одурманенной подруге. Граф машинально шагнул назад и налетел на принца Уэльского.

Десятки ртов ахнули в изумлении. Принц пошатнулся и едва не упал, но его подхватил герцог Тенби.

– Только попробуй еще раз подкатить ко мне, старый и грязный мерзавец! – крикнула Нора с грубым акцентом кокни.

Еще несколько секунд обстановка напоминала живую картину: разгневанная женщина, униженный граф и обескураженный принц. Августу переполняло ликование. Ее план сработал даже лучше, чем она предполагала!

Потом к Норе подошел Хью и решительно взял ее за локоть. Граф выпрямил плечи и с достоинством вышел из зала. Вокруг принца сгрудились приближенные, скрывшие его от любопытных глаз. Нестройный хор голосов заполнил помещение.

Августа торжествующе посмотрела на Мики.

– Великолепно! – прошептал он, искренне выражая свое удовольствие. – Вы превзошли самое себя, Августа.

Он пожал ей руку и отвел в сторону. К ним подошел Джозеф.

– Вот негодница! – воскликнул он. – Устроить такую сцену прямо под носом принца. Навлекла позор на все семейство, да и ценный контракт теперь под угрозой.