— Не правда ли, миссис Деррик, следующий танец обещан мне? — проговорил Вулфрик, подойдя к ней и отвесив поклон.

— Да, ваша светлость, — отозвалась она, — вы не ошиблись.

И только в тот момент, когда Вулфрик протянул ей руку, он почувствовал, что все взгляды устремлены на них, и услышал пронесшийся по залу шепот. Герцог повернул голову и, удивленно приподняв брови, оглядел присутствующих. Но стоило ему проделать это, как все поспешно сделали вид, что заняты разговорами.

— Я что-то пропустил? — осведомился он. Кристина подала ему руку — монокль снова перекочевал в ридикюль.

— Да, — ответила она. — Вы не видели, как улыбнулись.

Какого дьявола? Герцог сердито взглянул на нее.

— Как я понимаю, — насмешливо продолжила она, — это такая же редкость, как роза в пустыне.

«Что за глупости, — подумал Вулфрик. — Несусветная чушь!» Но вслух он так ничего и не сказал.

В течение получаса герцог вальсировал с Кристиной Деррик, и окружающий мир не существовал для него. Здесь не было Гектора, который мог бы неожиданно наскочить на танцующую пару — его заблаговременно увели в комнату для игры в карты, — не было ничего, что могло бы отвлечь от него внимание партнерши. Кристина Деррик вся сияла. Герцог чувствовал себя так, словно сжимал в объятиях саму радость. Он не отрывал от нее глаз, любуясь ее красотой, вдыхая ее аромат, не пряча своих чувств.

— Спасибо, — сказал герцог, когда танец подошел к концу и пришел черед возвращаться к действительности. — Спасибо, Кристина.

Настала пора вспомнить о долге. Он все-таки был хозяином бала. Его дом был полон гостей. Полчаса для себя остались в прошлом.

Никогда в жизни Кристина не чувствовала себя такой несчастной. Она была в отчаянии, и на этот раз душевная боль не могла сравниться по силе ни с чем из испытанного ею прежде.

Он хотел что-то доказать ей. Он специально ради этого пригласил ее в Линдсей-Холл, и его затея удалась. Но кроме этого, ему ничего не требовалось.

В прошлом году ей был дан шанс, и она отвергла его, твердо и безжалостно. Больше он не попросит ее ни о чем. Разумеется, не попросит. Он, в конце концов, герцог Бьюкасл.

И надо же такому случиться, чтобы именно сегодня пошел дождь. Не такой сильный, чтобы воспрепятствовать путешествию и задержать ее в Линдсей-Холле еще на один день, но достаточный для того, чтобы мир вокруг казался серым и скучным через запотевшее окно кареты.

Кристина в последний раз обвела взглядом красивую китайскую спальню. Ее сумку уже отнесли вниз и поместили в багажное отделение кареты.

Всего два вечера назад она считала себя самой счастливой женщиной на свете.

Герцог улыбнулся ей через бальный зал, когда она посмотрела на него в монокль, который теперь приятной тяжестью лежал у нее в ридикюле, укутанный для надежности в герцогский носовой платок. Он улыбнулся, и она готова была поклясться, что в тот момент сердце перевернулось у нее в груди. А потом они танцевали вальс, и он не отрывал от нее глаз. Кристина была уверена, что видела улыбку в его серых глазах; их стальной блеск вдруг показался ей теплым и исполненным света. Пока они танцевали, она чувствовала себя так, словно ее ноги не касаются пола.

Все сомнения исчезли, все барьеры между ними просто перестали существовать.

А потом вальс вдруг закончился, и он с тех пор почти не разговаривал с ней.

Вчера все гости Линдсей-Холла веселились до упаду, но герцог Бьюкасл заперся у себя в библиотеке, и только Берти, Бэзилу, Гектору и лорду Уэстону разрешено было лицезреть его персону.

И вот настало время уезжать. Две кареты Берти уже стояли у крыльца. Дети с няней уселись во вторую карету. Мелани и Берти сейчас, наверное, стояли внизу и недоумевали, куда это она подевалась.

Кристина сделала глубокий вдох и, выйдя из комнаты, пошла, не оборачиваясь и приклеив на лицо улыбку.

Внизу в холле собралась целая толпа народу.

— Наконец-то, Кристина! — воскликнула Мелани.

Далее последовали многочисленные рукопожатия и объятия. Они уезжали первыми, остальные гости собирались ехать в тот же день, но попозже. Гермиона не скрывала слез, и Кристина тоже чуть было не расплакалась.

— Миссис Деррик, — раздался холодный голос герцога, — позвольте мне подержать над вами зонт, чтобы вы не промокли.

Ее глаза засверкали.

— Благодарю вас.

Когда они вышли из главных дверей, Кристина слегка наклонила голову, и тут же над ней раскрылся большой черный зонт.

Она хотела ускорить шаг, но герцог крепко сжал ее руку; тогда она обернулась и одарила его улыбкой.

— Из-за дождя я перестала быть вежливой, — проговорила Кристина, — и не поблагодарила вас за гостеприимство, ваша светлость. Так вот, я замечательно провела время.

— Но вашей матери здесь нет, миссис Деррик, — заметил герцог, — как нет ваших сестер и зятя. Я хочу задать вам один вопрос, но долг требует, чтобы сначала я задал его хотя бы вашей матери. Прошлым летом я этого не сделал. Могу я с ней встретиться? И можно ли будет потом задать тот же вопрос вам? Если вам этого не хочется, я не стану беспокоить ни вас, ни вашу матушку.

Огромный зонт создавал атмосферу уединенности. Кристина слышала, как дождь барабанил по черному куполу у нее над головой. Она посмотрела в его глаза, и вся тоска вмиг испарилась, уступив место незамутненному счастью.

— О, разумеется, — прерывающимся голосом проговорила она, — разумеется, вы можете нанести визит моей матери. Этим вы окажете ей большую честь. И вы также можете встретиться со мной. Мне будет…

— Ну же, Кристина, — мягко подбодрил ее герцог.

— …приятно, — выдохнула она и стремглав влетела в карету, не дожидаясь, пока он ей поможет.

И тут глаза ее заволокли глупые непрошеные слезы; ей стоило больших усилий не дать им пролиться.

Дверца захлопнулась, и когда карета, покачнувшись, тронулась с места, Мелани потрепала подругу по руке.

— Мне так жаль, Кристина, — проговорила она, — я ждала, что во время бала будет сделано важное объявление. Все этого ждали. Но это не важно. Герцог — надменный, холодный и неприятный человек, разве не так? Мы найдем тебе кого-нибудь другого, тем более что это не составит труда. Тебе же прекрасно известно, как ты действуешь на мужчин…

На балу не было объявлено об их помолвке только потому, что там не было ни ее матери, ни Элеоноры, ни Хейзл с Чарлзом. И Вулфрик в отличие от прошлого года счел, что было бы невежливо принять такое важное решение, не посоветовавшись предварительно с ними.

Кристина вдруг подумала, что не просто влюблена. Совсем не влюблена.

Она любила!

Вулфрик сразу догадался, что Кристина Деррик не предупредила свою семью о его возможном визите. Сидя в гостиной коттеджа «Гиацинт» и ведя беседу с этими людьми, он чувствовал, как они напуганы. Во всяком случае, о миссис Томпсон и миссис Лофтер это можно было сказать с большой долей уверенности — последняя вошла в гостиную почти сразу вслед за герцогом и, увидев его, была настолько поражена, что с удовольствием ретировалась бы, будь у нее такая возможность. Мисс Томпсон смотрела на него поверх очков, которые не стала снимать, даже несмотря на то, что тут же закрыла книгу, которую читала до его прихода.