Обида на женщину, оболгавшую меня на весь квартал, почти не душит, я предвкушаю реакцию вредной тетки, когда она не сможет сдать квартиру. Жаль, не увижу ее лица в тот момент, когда она поймет, кто оставил ей «подарочек». А что самое приятное, ни один маг не возьмется снимать подобную «сторожку». Из солидарности.

— Идемте, Соннэя, — говорит Власко.

Мы уже возле калитки, когда Совкина отмирает и бежит за нами:

— Минуточку! А за то, что я терплю убытки, заплатить?!

— Что? — чуть слышно произносит пекарь.

На первый взгляд молодой мужчина тихий и скромный, но я-то помню рассказ его жены — он вспыльчив до бешенства.

— Она съезжает раньше срока, я теряю деньги. Кто мне возместит убытки?..

Я ведь предупреждала о таком варианте развития событий! Совкина еще тогда хихикнула: «Боишься, что отчислят до летней сессии?» Мне бы насторожиться, но… Все мы умны задним числом.

— Кто тебе возместит убытки, старая карга?! — Борода реагирует первым. — Молись святым покровителям, чтобы эрдесса не сообщила об оскорблении чести мага!

В глазах женщины нет страха. Она с первого дня знала, что я целитель, но рассказывала всем, что жиличка — бытовик, а я не возмущалась и не опровергала ее слов. При этом она посмела требовать зелья, помня, что первокурсникам нельзя их продавать, — и я опять никому не пожаловалась.

Так чего ей бояться? И она права: я и сейчас промолчу…

А Власко распаляется. Краем глаза замечаю, что у некрасивой сцены есть свидетели: вдова, которая мне отказала в крове, и молочник, спешащий обойти заказчиков. Крики становятся громче, возмущение Бороды сильнее, и в какой-то момент мне становится настолько стыдно, что хочется достать кошель и швырнуть Совкиной «компенсацию» под ноги.

— Эрдесса целительница, — тихо произносит кто-то позади.

Оборачиваюсь. Господин Совкин, неважно выглядящий, но собранный и решительный, приближается к нам нетвердой походкой:

— Эрдесса целительница, благодарю вас за спасение жизни. Остаток своего века я буду молиться о вас покровителям. И простите нас, если сможете.

— Дорогой! Ты извиняешься перед этой негодяйкой? — возмущается его жена. — Зачем?!

Седовласый мужчина ее не слушает:

— Эрдесса целительница, простите нас. В особенности меня: знал, что она наговаривает на вас, но не решался приструнить, жена как-никак…

Громкие слова слышат нечаянные свидетели. И они молчать не будут, да только изменят ли ситуацию? Слухи, невзирая на опровержение, не прекратятся. Впрочем, уже не важно, что обо мне будут говорить, — квартиру искать не придется. Ай, лукавить не буду! Мне все равно неприятно…

У ворот академии Власко останавливается — дальше вход для посторонних только по приглашению, заверенному в административной части или кем-то из преподавателей.

Тепло распрощавшись с молодым пекарем, стучусь в ворота. Везение сегодня на моей стороне: один из стражников вызывается донести вещи до общежития. А вот на свой этаж тащить их приходится самой. Ничего, успешно справляюсь.

Я успеваю немного разложить вещи, когда начинают просыпаться соседки.

Выстраивание очередности в ванную, бодрое пожелание доброго утра от Ивы, опухшее после сна лицо первой красавицы группы, сборы на пары — все внове и безумно мне нравится. Быть студенткой, когда нет бытовых проблем, одно удовольствие!

Амулет Фликса оживает в самый неподходящий момент: в столовой, когда я иду от раздаточной с кашей, отварным мясом и салатом из маринованных овощей за столик к соседкам. Когда подвеска теплеет, от неожиданности я едва не роняю поднос.

С трудом сохраняю невозмутимость. Как же не вовремя мэтр напоминает о себе…

— Приятного аппетита, девушки.

— И тебе, Соннэя, — кивает Ива.

— Приятного, Близард. — Нейсс смотрит поверх ее плеча, наблюдая за теми, кто входит в столовую.

Этим утром она идет на завтрак раньше, чем всегда, — старшая соседка настояла на том, что они вдвоем должны помочь мне освоиться на новом месте. Что удивительно, Иву рыжая уважает, иначе завтракала бы со своими подругами на полчаса позже.

Серое холодное утро. В столовой занято всего семь столов. Студенты сонные и невнимательные, поэтому я почти не рискую, когда за цепочку вытаскиваю из выреза платья амулет вызова.

Синий цвет. Значит, подождут до вечера или позовут Херта. Теперь я не обязана лететь по первому зову, да и не могу. Но с мэтром все-таки объясниться придется.

Отправив первый кусочек мяса в рот, улыбаюсь, осознав приятную истину: у Фликса больше нет на меня компромата. Ничего! Запрет на исцеление снят, живу я теперь на территории академии. Он будет вынужден меня отпустить и больше никогда-никогда не тревожить.

Нет, все-таки жаль, что объясняться доведется… В город выходить я буду все равно, мало ли что может понадобиться студентке, да и семейство Бороды настойчиво зазывало в гости. Поэтому я не хочу озираться, опасаясь не только шпиона, но еще и бандитов Фликса. Если есть возможность избежать проблемы, почему ею не воспользоваться?

Святые покровители, как же мне повезло!

Отец как-то произнес вычурную фразу, которую я в полной мере поняла только сейчас: «Когда устаешь идти против ветра, не прекращай шагать вперед — и вскоре перейдешь перекресток, чтобы оказаться на светлой дороге жизни».

— …вот поэтому я больше не могу на вас работать. — Закончив свою речь, твердо смотрю на Фликса.

А так хочется быть от него подальше или хотя бы вперить взгляд в пол…

Темные глаза мэтра лишают душевного равновесия, но показывать страх нельзя. Только в кабинете госпожи Фло, куда он пригласил для объяснений, меня осеняет: а ведь я могу отсюда и не выйти… Не выйти своими ногами, то есть живой.

Почему эта умная мысль не пришла в голову раньше? Куда подевался инстинкт самосохранения, почему молчал? Как можно надеяться на благородство главаря воров и убийц? Разве у таких есть кодекс чести? Да, у них есть законы, но только те, которые удобны им. И уж никак не их будущим жертвам.

Фликс смотрит на меня благосклонным взглядом плотно отобедавшего зверя. Тем не менее на душе спокойнее не становится — некоторым хищникам свойственно убивать не из чувства голода, а ради игры.

— Ладно, — наконец говорит он.

Что?! Мне не чудится? Он вот так просто меня отпускает?

— Тогда я… я могу идти? — Вмиг вскакиваю с места.

— Нет.

Я сажусь обратно на неудобный стул. Выходит, «просто» не будет — от меня что-то потребуют взамен. Как говорится, вход — медяшка, выход — златник.

Мэтр опускает передо мной, достав из верхнего ящика стола, два предмета — кольцо и браслет. Если не подделка, то, судя по грубоватым линиям и темному цвету металла, это древние артефакты. Из папиных рассказов помню, что в старину мастера не смотрели на эстетичность внешнего вида изделия. Кольцо простенькое, а вот пластины браслета покрывают рисунки — достаточно четкие, чтобы распознать опрокинутые песочные часы и змею, обернувшуюся вокруг них. Где-то я уже видела подобное изображение? Или мне кажется?