— Чувствуете тепло, адептка?

Само собой… Ладонь Каррая греет мое солнечное сплетение.

— Чувствую.

Хорошо, что искусник не умеет читать мысли, ведь я подразумеваю совсем не то тепло, о котором говорит он. И вообще я сейчас стараюсь не краснеть, учить что-то новое вряд ли смогу.

— Теперь медленно разведите руки. — Каррай мягко управляет одной моей конечностью, показывая, как надо. — При этом посылайте тепло, то есть силу, в кончики пальцев. Слово-ключ и…

И… и ничего. Щит не возникает. В десятый или уже в двадцатый раз? Я сбиваюсь со счета!

Каррай молчит, а затем выпускает меня из своих объятий:

— Хорошо, Близард, отдохните. Я вернусь, и мы продолжим.

Он уходит, а я… я чувствую себя настолько несчастной, бесполезной и не оправдавшей его надежды, что хочется плакать.

— Сонь, ты чего? Расстроилась?

Гарден подскакивает вовремя, не позволяя первым слезам прорвать плотину моей стойкости и выпустить лавину рыданий.

Все время, пока занимались щитами, я не забываю о присутствии ребят в тренировочном зале, а когда Каррай уходит, мир перестает существовать, как будто я теперь одна. Но нет, Гарден тут как тут.

— Я бездарность, — признаю очевидное. — Сколько он со мной бьется? Третью тренировку тратим на азы простейшего щита!

— Так, возможно, дело не в тебе, а в искуснике?

Я чудом не вспыхиваю как маков цвет. Неужели заметил, как мне неловко, когда прикасается Каррай? Стыдно-то как! Искусник учит, а я смущенно реагирую на его случайные прикосновения, будто могу ему нравиться как женщина.

И все же на всякий случай спрашиваю:

— Ты о чем?

— Он выбрал неправильную тактику обучения, — заявляет хмурый парень. — И я это сейчас докажу. Фрайд!

Граф без вопросов оставляет сеть под потолком, по которой пауком ползает уже полчаса, тренируя гибкость и что-то там еще. Он спрыгивает на пол, делая красивый переворот в воздухе. Показушник…

— Что случилось?

— Поможем Соннэе освоить щит?

— С удовольствием! — Фрайд делает шаг в мою сторону, похоже, намереваясь занять освободившееся место.

— Нет, не так. — Эйнар бесцеремонно отталкивает его в сторону. — Мы поступим по-другому.

Он заинтриговывает и остальных участников «Аквилона» — оборотни бросают таскать тяжести и подходят ближе.

— Рич, ты тоже понадобишься, — складывая на лавке верх тренировочной формы и какие-то амулеты, сообщает другу Эйнар. — Будешь страховать Соннэю от рикошета.

— Рикошета чего?! — пугаюсь я.

И вскоре выясняется, что не зря. В его представлении, если я не могу выставить щит ради себя, то как прирожденный целитель должна накрыть им ближнего своего. Накрыть, чтобы он перестал испытывать боль.

— Сонь, от тебя будет зависеть, как долго мне мучиться, — подмигнув, говорит этот самоуверенный негодяй, и его синие глаза блестят азартом. — Фрайд, начнем с самых слабых энергошаров, а там посмотрим.

Граф, нехорошо усмехнувшись, довольно потирает руки:

— Мечты сбываются! Давно хотел испытать тебя в качестве мишени.

— Нет! — отмираю я. — Ребят, я против такой методики обучения! Это неправильно!

Боевики не слушают. Эйнар отходит в сторонку, к стене с темно-фиолетовыми плитами, которые впитывают излишки магии. Выходит, слова о рикошете — шутка? А оборотень должен удерживать меня на месте, чтобы не попыталась им помешать?

— Отпусти, Рич! Их надо остановить!

— Не дергайся, малышка, это для твоего же блага делается.

— Назовешь еще раз малышкой или другим дурацким прозвищем, — шиплю сквозь зубы, — устрою тебе целебную прочистку кишечника. Я — не малышка, я — игрок твоей команды.

— Извини, игрок команды, — смеется Лайнет, — больше не буду.

Я убеждена, что ласковые прозвища делают меня в глазах парней слабее, всего-навсего девушкой, а не товарищем и равноправным членом «Аквилона». Друг друга они ведь не называют малышами и детками, правильно? Вот и меня не надо.

— Соннэя, ты лучше угрожай почесухой, — добавляет оборотень, зубоскаля. — Для парней нет ничего страшнее, чем косметическая процедура!

Ответить, что учту, не успеваю: первый прицельный ослепительно-желтый сгусток ударяет в голый торс Эйнара.

— Святые покровители! Ему же больно!

Я наступаю Лайнету на ногу, но он никак не реагирует:

— Останови их, Рич!

— Нет.

— Ричард!

— Нет, и не проси.

— Рич, так нельзя!

— Успокойся, Сонь! Гарден знает, что делает.

Мускулистым рукам оборотня нипочем мои рьяные трепыхания. Они с легкостью удерживают на месте, и я смиряюсь, поняв, что щит ставить придется.

— Кстати, даже ослабленные энергошары все равно болезненны, — бормочет мне гайрус на ухо. — Так что поторопилась бы ты…

Я лихорадочно вспоминаю все, чему учил Каррай. Элементарнейший, первейший из базовых, универсальный в плане объекта щит. Смогу — нет, я обязана! — закрыть Эйнара от обжигающих ударов!

Эйнар не стоит на месте — от некоторых шаров он грациозно уходит в сторону. И эти движения завораживающе прекрасны: я еще не видела, как маг-боевик сражается без помощи заклинаний. Хотя в нашем случае не сражается… Но все же это не избиение младенца, как думаю поначалу.

Энергошар бьет Эйнара в живот — он кривится, и я возвращаюсь к щиту. Горячее желание уберечь парня от серьезных травм помогает: я отчетливо ощущаю ток силы, которая перемещается к кончикам пальцев.

Когда начинаю разводить руки в стороны, Лайнет не мешает. Он даже отступает на шаг назад, давая место для маневра.

Правильно дышу. Слово-ключ вполголоса:

— «Оbice»…

Сияющая золотым дымка плывет, прозрачной лентой растягиваясь между ладоней. Интуитивный взмах — и она, сорвавшись, вскоре окутывает Гардена.

— Получилось?..

— Да! У тебя вышло! — радуется Лайнет. — Молодчина, малышка!

Остальные гайрусы также веселым криком выражают одобрение — все понимают, что Каррай мог и не выпустить на игровое поле целителя, не умеющего прикрываться от случайных ударов. А это лишние проблемы для команды, от которых они устали.

— Ты как? — бросаюсь к Гардену. — Сейчас я помогу, потерпи!

Исцеление привычнее, чем защита. И вскоре на смуглой коже боевика не остается никаких следов. Азарт еще бурлит в его крови, и я не успеваю удивиться, как он подхватывает меня на руки и кружит по залу.

— А-а-а! Поставь! — пищу от неожиданности.