Враг уже отшвырнул Идду, словно сломанную куклу, утер губы тыльной стороной кисти и двинулся ко мне.

Я даже не промахнулась – удар пришелся ему точно в протянутую руку, маленькое лезвие пронзило ладонь насквозь, но…

Ничего не произошло. Может быть, Инна-Ро ошибся, и Грифон резал пальцы вовсе не этим ножичком, а может, за столько лет кровь его выдохлась… Какая разница?

Враг стиснул меня в стальных объятиях, прижался губами к моим губам, и мне показалось, будто из меня вытягивают самое жизнь. Неописуемое, невообразимо мерзкое ощущение: словно мириады ледяных щупальцев шарили в самых дальних закоулках моего сознания, тех, которые я не показывала никому, даже близким и родным, перебирали и выбирали самое лучшее, самое… вкусное…

И тогда я укусила его за губу, изо всех сил. Отплатила за тот кляп…

Во рту сделалось солоно, Враг отпрянул с невнятным возгласом, а мне вспомнилось вдруг – я ведь однажды попробовала кровь Раннара. Нечаянно, всего лишь прикоснувшись окровавленными пальцами к губам, но… может быть, и этого довольно?

«И если у меня нет клинка, – всплыла вдруг в голове странная, какая-то не моя мысль, – я сама стану этим клинком… Огненным клинком, который под силу удержать только одному человеку. Но его рядом нет, а значит, я буду действовать своей волей!»

Что-то вспыхнуло над головой – я хотела рассмотреть, но Тень не дала, и правильно, было не до того…

Потом я помню только свет, ослепительный и до того жаркий, что я испугалась – как бы не пострадала Идда. И крик – нечеловеческий, жуткий, а потом грохот – долгий, раскатистый…

Я открыла глаза, только когда свет угас и откуда-то повеяло сквозняком. Оказалось, я сижу на полу – на том, что от него осталось, – закрывая голову руками. Тень пряталась у меня под мышкой, мелко дрожа.

Над головой сияло звездное небо. Вокруг высились обломки стен, в дальнем углу что-то шевелилось.

– Идда? – шепотом позвала я, и она повернула ко мне белое лицо с черными провалами глаз. Я уж было испугалась, что Враг переселился в новое тело, но нет…

– Что ты сделала?.. – сорванным голосом вскричала Идда. Темная масса у нее на коленях оказалась телом Дар-Аррона. – Что…

– Он живой?

– Я не… Не знаю! – Она разрыдалась, сухо, уже без слез, они закончились. – Но если ты убила Ари, я… Тебе не жить, не будь я Иддой Карадин!

«Как же ты непоследовательна», – могла я сказать, но промолчала. Сил говорить не было – все они ушли на сражение… которого я не помнила.

Я с трудом поднялась на ноги и побрела к выходу. Откуда я знала, где он? Не представляю. Не помню.

– И мне все равно, кто ты… или что ты такое! – раздался за спиной горький и яростный крик. – Хоть сама Старая Птица!

– Я не она, – ответила я и прислушалась. – Он еще поживет, Идда. Он сопротивлялся. Разум уцелел, а раны… Раны можно перевязать. Это главное.

«Да, именно это – главное!» – всплыло в голове, и я пошла дальше, переступая через обломки и перешагивая трещины. Почему-то мне казалось, будто за спиной волочатся неимоверно тяжелые, каменные от усталости крылья. Опять воображение разыгралось, ничего с ним не поделаешь…

Не помню, как попала в потайной коридор. Наверно, Тень проводила: сама я заплутала бы на обрушившихся лестницах и не нашла дороги в обвалившихся коридорах.

Факелы погасли, но странное дело – светло было, как днем. Не сразу я поняла, в чем дело: это я горела, не сгорая, не чувствуя боли… Перепуганные тени не прятались, метались по стенам и потолку, бросались мне под ноги, хватали за руки и за подол, тянули за собой – вперед, скорее! Я и так уже почти бежала и боялась только одного – не успеть…

За поворотом слышался чудовищный шум. Мне почудилось, будто я слышу лязг металла и воинственный рык, а еще там мелькнула огненная львиная грива…

Потом что-то с грохотом обрушилось, и наступила тишина.

– Грифон? – шепотом позвала я.

Почему не по имени? Не имею понятия…

Большая тень шагнула мне навстречу. Грифон пошатывался на ходу, но не выпускал оружия – меч в одной руке, кинжал, тот самый, в другой.

Он смотрел на меня не мигая и наконец произнес:

– Я успел…

Улыбка его выглядела совершенно дико на черном от усталости и запекшейся крови лице. Живом лице.

– Мы успели, – поправила я, протянула к нему руки и едва удержалась на ногах, когда он меня обнял или, вернее, схватился, чтобы не упасть. По-прежнему не выпуская оружия – рукоять меча больно впилась мне в спину…

– Я не пустил их к тебе…

Даже изорви я в клочья все, что было на мне надето, этого не хватило бы на повязки. Да и кроме того, я даже не представляла, как снять его доспехи, не срывать же голыми руками! Или когтями… Что там говорил Дар-Аррон об изорванной кольчуге? Может, в тот раз я не успела?

Неважно! Теперь я знала способ получше. Не только королевское прикосновение способно исцелить.

Еще оставалось немного сил, чтобы снова зажечь тот огонь, пред которым оказался бессилен Враг. Я знала – потомка Старой Птицы это пламя не обожжет, а лишь согреет, и оказалась права.

На этот раз свет не обжигал так яростно, он был жарким, но нежным… совсем как той ночью. И не хотелось размыкать объятия, даже когда ясно стало, что Грифон уже не опирается на меня всей своей немалой тяжестью, а твердо стоит на ногах, и в груди у него больше не хрипит и не клокочет, он дышит глубоко и свободно, а сердце не мчится вскачь, спотыкаясь через два шага на третий, а бьется сильно и ровно, как и должно быть.

– Все как на твоем рисунке, – сказал вдруг Грифон, когда свет почти угас. – Я увидел и тогда только понял. Я не очень-то догадливый.

Я отстранилась, чтобы взглянуть ему в лицо, и он пояснил:

– Старая Птица билась не за весь мир.

– Скажи еще, не за украденное солнце!

– За него. Вот только это было только ее солнце, – совершенно серьезно ответил Грифон. – И никто не имел права его отбирать. А легенду придумали уже потом. Красиво ведь вышло, верно?

Я кивнула и сказала зачем-то:

– Ты меня обманул.

– В чем же?

– Подвеска…

– Я лишь не сказал всей правды. Она действительно принадлежала моей матери, – перебил он, – но была подарком отца. Так уж заведено. Это в нашем роду она хранится испокон веков. Говорят, досталась от Старой Птицы. Я решил отдать ее тебе.

– Я не об этом. Она все-таки колдовская.

– Нет, – уверенно сказал Грифон. – Ручаюсь, нет. Спроси Инна-Ро, если не веришь!

– Значит, дело во мне?

– Не знаю, что имеешь в виду ты, но уж я-то уверен – дело именно в тебе.