Как только прошли Зуб, так сразу «включили» сильный восточный ветер, от которого до того закрывал берег. Усилилось и волнение, через борт полетели клочья морской пены.

— Почему не ставим парус? — на корму, хватаясь обеими руками за всё, что попадалось, притопал Сигмунд.

— Погоди, форинг, я же не знаю куда править. Надо восхода дождаться.

— Долго?

— Да я почем знаю! — Кнуд независимо пожал плечами.

Чего тянуть? Я мысленно хмыкнул, пока видно землю, можно смело двигать в сторону от нее, а как солнышко взойдет, курс подкорректируем…

Наконец, в стороне, где по моему предположению и был восток, небо окрасилось розовым. На фоне летевших над нами рваных клочьев грязно-серых облаков смотрелось эпично.

Кнуд в очередной раз достал свой круг, покрутил его в руках, что-то прикинул, беззвучно шевеля губами и уставившись в небо. В разрыве облаков показался маленький краешек солнечного диска…

— Ставим парус!

Как же хорошо, что я не задействован в этой процедуре! При таком волнении это сродни акробатике.

Наконец, «Морской ворон», хлопнув натянувшимся парусом, то вскарабкиваясь на волну, то ухая вниз, в брызгах, в пене, со свистом ветра в снастях направился в одному Кнуду известную точку на горизонте.

— Хорошо, что не пошли в Бьёрке! — крикнул, довольно улыбаясь, кормчий, — Чую восточный ветер установился надолго. Шли бы вы сейчас на веслах против такого!

Из-за ветра, задувавшего аккурат в правый борт, наш левый постоянно забрызгивало. Многие парни с моего борта перебрались под противоположный, а на меня навалилась апатия. Делать ничего не хотелось. Я закутался в плащ из шкуры козла, кстати — гениальное изобретение: длинная сальная шерсть почти не намокала, позволяя каплям скатываться, а сам он отлично защищал от ветра; облокотился спиной на «дышащий» на волне борт, вытянул ноги в «морских» сапогах по палубе. Хоть кожа сапог и была провощена и многократно промаслена, всё равно постепенно начинала пропускать влагу. Но просочившаяся до тела вода нагревалась от кожи и не холодила, а вот штаны, в том месте, где они уже не закрывались плащом, но еще не скрывались под голенищами, намокли, хоть отжимай. Подумал, что надо будет на будущее обзавестись еще одним козлиным плащиком. Да и шапкой из козлиной шкуры: какой-нибудь колпак, наподобие того, что носил Робинзон Крузо на картинках. Хоть и смотрится по-дурацки, но если будет защищать голову лучше, чем промокшая вязаная шапка да суконный капюшон — то плевать кто-что скажет или подумает.

Минуты тянулись как мед из ложки, сплетаясь в такие же тягучие часы. Мысли ворочались как мухи, попавшие в тот же мед. Поймал себя на том, что совершенно не думаю о людях, по-прежнему сидящих или лежащих под мачтой. Им выделили одеяла и оставили в покое — куда они денутся, посреди океана?

Сказать, чтоб холодно? Да нет, привык. Если не шевелиться, чтоб намокшая одежда не елозила по телу, то вообще «ок». К виду ходящего туда-сюда борта уже привык, как и к вантам и брасам, то прослабляющимся, то натягивающимся, до состояния струны. Свист ветра, грохот волн, скрип досок… По фигу. Вздымающиеся выше бортов пенящиеся валы, застилающие горизонт? Наверно не утонем.

Апатия…

Сколько времени прошло сказать трудно. Небо теперь было затянуто сплошной облачной завесой, и солнце видел только Кнуд, благодаря своему «солнечному камню». Кстати, что-то последнее время он часто стал к нему прикладываться, проверяя в какой части горизонта заоблачное светило.

Я присмотрелся к старому кормчему. Морда по-прежнему бесстрастная, да и сам олицетворяет окаменевший монумент. Вот снова: повернулся, поднес кулак к глазу… Хм, кстати похоже смотрит куда-то почти в линию горизонта. Это что, светило уже так низко? Приподнявшись на локтях, глянул вперед по курсу, как раз в этот момент корабль вскарабкался на вершину очередной волны. Странно, никаких видимых ориентиров… Корабль вновь провалился на самое дно водяного оврага, настолько глубокого, что на миг обвис парус, уйдя в ветровую тень от волны, но потом опять с хлопком расправился.

Второй раз легко засвербило в груди, когда до сознания наконец достучался тот факт, что кормчий что-то долго не сверяется с местоположением светила… Эй! А солнце-то зашло! Вокруг по горизонту разлились сумерки.

Мимо меня снова протопал сапогами Сигмунд.

— Старик, ты же говорил, что до острова дойдем засветло? И что после заката ты не сможешь выдержать направление?

В его голосе не слышалось ни угрозы, ни возмущения, но мне почему-то показалось, что брат изо всех сил старается не подавать вида.

Кнуд по-стариковски пожевал губами, глянул на парус, на длинный вымпел на верхушке мачты, что указывал направление ветра, зачем-то огляделся по сторонам.

— Направление я и по ветру выдержу, он весь день стабильно с востока дует. А что до «засветло»… — вздохнул, поджал губы, — Ветер боковой, скорость ниже… Да и не обещал я до острова засветло, нам бы ориентир увидеть. Ни чё, форинг, доставлю я тебя на Волчий, не переживай.

Не знаю, долго они еще играли бы в гляделки, но тут лицо старика наконец разгладилось, на губах появилось что-то похожее на улыбку.

— А вон и трон Локки. Теперь-то точно дойдем!

Сигмунд обернулся. Я тоже проследил взглядом туда, куда смотрел Кнуд.

Вот оно как! Низкие, уже темные тучи на горизонте как будто чем-то подсвечивались изнутри, отчего вид картина приобретала зловещий.

— Ты куда нас привел, старый? — с еле уловимым страхом проговорил Сигмунд.

Я его не винил, самому что-то сделалось жутковато.

— К Волчьему острову, куда и шли. Или ты не знал, что у него в центре огненная гора? Это и есть, Трон Локки.

Сигмунд не ответил, смерил старика долгим взглядом и утопал на нос.

Несмотря на то, что до острова нам еще пилить и пилить, настроение потихоньку поднималось не только у меня. Народ всё чаще стал шевелиться, поправлять одежду, некоторые парни вернулись на свои места на левом борту…

Проснулся я от того, что кто-то долбил меня по ноге.

— Асгейр, смотри, какая красота! — приподнявшийся Си́ндри указывал рукой куда-то вперед.

Я что, заснул? Попытался пошевелиться и почувствовал, как всё тело задубело, а шею вообще свело. И только потихоньку разработав суставы, я, наконец, смог взглянуть туда же.

Впереди, прямо из волн вырастал горный массив, увенчанный высоченной конической горой, верхушка которой скрывалась в бесконечном облачном море. Где-то в глубине этого «моря» что-то сверкало и взрывалось.

Осмотрелся… Ба, оказывается уже рассвело! Это что, получается мы пилили всю ночь? Ничего себе, а старикан обещал, что засветло управимся! Впрочем, я опять скептически оценил высоту действующего вулкана. Это ж за сколько его видно? Тогда ничего удивительного!

Погода ничуть не улучшилась: так же холодно, мокро и кораблик бросает как скорлупку. Хочется есть, пить, мыться, забиться в какую-нибудь теплую нору и спать беспробудно, пока все бока не отлежу и не покроюсь вековым слоем пыли.