— Да чего ж непонятного? — протянул Рерик, — Ну что, мы тогда пошли?

Он окинул взглядом оставшихся гребцов правого борта.

— Куда собрался, земляная душёнка? — иронично выгнул дугой бровь старик, — Над вашей сменой старший Регин. Пока меня нет, слушаетесь его, как родного отца. Справишься? — уже нормальным тоном спросил он хольда.

— Не впервой, — пожал плечами лучник. — Если что, куда за вами посылать?

Кнуд пожевал губами, зачем-то глянул на небо.

— Сначала мыться, замерз как псина бездомная. Потом думаю пожрем, прям там же… — он опять оценил небо, — Думаю форинг долго не задержится, так что к полудню вернемся. К девкам и завтра можем сходить, уверен, мы здесь не на пару дней.

Кнуд в городе ориентировался неплохо.

— Не впервой у вас, — пояснил он провожающему нас Скьельду. — Все еще старый Мика держит баню у Вороньего камня?

— Отошел от дел Мика, — качнул головой молодой хридман, — жена его управляется, Бенгта.

Кнуд кивнул, принимая эту информацию.

Мы поднялись по широкой дорожке, мощенной каменными плитами, и вошли в ворота. В воротах скучал караул. Двустворчатые ворота из толстенных мощных брусьев, еще и стянутые вертикальными стальными полосами, были сжаты по бокам двумя башенками, сложенными из темных и крупных, но хорошо подогнанных друг к другу камней.

По традиции город оказался круглым, обороняться так что ли легче? Прямиком от входа город прорезал весьма прямой и широкий «проспект», вымощенный всё тем же камнем. Поперек его пересекали «авеню», а параллельно тянулись улицы-«стрит». Дома всё те же: на улицу выходили фасадом, позади имели небольшие дворики, выходящие в непарадные переулки. Разве что дома, в отличие от других виденных мной городов, были в основном из камня, редко где можно было видеть вторые этажи из дерева. Вместо соломы или дерна, крыши здесь крыли чем-то вроде сланца — тонкие, опять же каменные, пластинки, уложенные с перекрытием, как чешуя.

Чисто, мрачно, малолюдно. Прохладно. И опять — низкое небо, затянутое сплошной облачной пеленой. Я и не заметил, что отвык от него!

Пришли в дальний от бухты и пристаней конец города… Хотя какой конец? Город-то круглый! Сразу за стеной, не дальше нескольких сотен шагов в небо взметывалась почти отвесная стена горы. Темный, как оплавленный, а может выветренный камень, одинокие кусты, приткнувшиеся на почти гладкой стене, неизвестно как там держащиеся. Блин, с нее ничего не слетит? Ну там, глыба какая?

Кнуд уверенно толкнул низкую деревянную дверь в каменной стене широкого, двухэтажного здания, навстречу вырвалось облако пара.

Внутри оказался большой зал без окон, но светлый из-за множества светильников, развешанных по стенам. И весь заставленный широкими скамьями. Ну хоть эти-то деревянные! В одном углу на нескольких скамьях лежали чьи-то вещи. Усмехнулся: понятно, до индивидуальных шкафчиков с ключом-браслетом здесь еще не додумались.

— Доброго здоровья, гости, — рядом, непонятно откуда возникла относительно молодая орчанка, в платке, туго обмотанном вокруг головы, и вышитой рубашке до пола. Рубашка, из-за высокой влажности выглядела почти мокрой.

— Привет, милая, — как завсегдатай осмотрелся Кнуд, — Бенгта здесь иль отошла по делам?

— Хозяйка здесь, — тут же кивнула женщина, — сейчас позову.

— Пойдем парни устраиваться, — махнул он нам.

Разделись на лавках, занимая каждый свою, разве что чуть в кучу их сдвинули. Фре́ир, пристраивая пояс со скрамасаксом тревожно закрутил головой.

— Не боись, пацан, здесь, — подчеркнул Кунд «здесь», — никто не возьмет!

Хм… А не здесь? И как же: орки у орков не воруют? Чёт не сходится. Да и слишком часто я это слышу, вы будто сами себя уговариваете.

— Здравствуйте, гости дорогие… — послышался сварливый женский голос, но тон тут же сменился. — А-а! Старый пропойца! — возле нас появилась улыбающаяся дородная орчанка среднего роста, немолодая, с дряблой кожей, в обычной для зажиточных женщин одежде: платье, сверху хангерок на серебряных фибулах, меж которых висят затейливые бусы, волосы убраны под цветастую косынку, на тонком пояске вязанка ключей. — Какими судьбами на этот раз?

— Я нынче в лиде форинга Сигмунда кормщичаю. Вот, в Вестлёнд сходили, хабар кое-какой взяли, решили у вас тут сбросить, — неосознанно задирая шнобель повыше, веско проговорил Кнуд, — А как Мика? Как дела продвигаются?

— Дела неплохо, ты ж знаешь. Мика стар стал, ногами мучается. Вот дома и сидит, кости греет… Вы потом есть у меня будете или пойдете куда?

— Да видишь как, мы ж только пришли, — развел старик руками. — А пацаны у нас все молодые, не обтёртые, тяжко им. Вот, пока форинг у ярла, решил их погреть-побаловать да чтоб животы набили… Но задерживаться нам негоже, так что накрой у себя наверху, мы по скоренькому перехватим чего, да опять на корабль.

Ах ты ж, старый жук! Я подавил ухмылку. Это оказывается он о нас, бедных, заботится! Надо оставшейся смене рассказать, может вместе посмеемся.

— Есть каша с козлятиной, есть треска жареная, — начала перечислять хозяйка. — А могу по-быстрому морской говядины нажарить, третьего дня Четырехпалый Йон со своими кита добыл, мы разжились по-родственному.

— Давай кашу и кита, пацаны-то наверно даже не знают, что это такое, — старик с покровительственной усмешкой обвел нас взглядом. — И вот еще, Бенгта, пивка мне холодненького принеси.

Та ухмыльнулась чему-то и ушла, а мы наконец отправились в парную.

Парная была под стать заведению — большая комната, тускло освещенная парой масляных светильников под самым потолком. С трех сторон опять каменные, хорошо отполированные широкие ступени-лавки расходились амфитеатром, так что верхний, четвертый, ярус оказался выше головы вошедшего. Внутри сидели и потели четверо таких же как мы голых орков. Сдержанно поприветствовали друг друга.

Старик полез на самый верх. К нему присоединились Бьярни и долговязый Торстейн. Си́ндри и близнецы решили не жестить, и уселись на ярус ниже. Еще ниже присел Фре́ир. Я, первоначально тоже устремился под самый потолок, но через несколько минут признал, что это уже через чур, присоединился к шустрику, шлепнувшись задом на горячий, отполированный тысячами других задниц камень.

Промороженное, усталое тело потихоньку отпускало, как будто внутри сами собой развязывались туго стянутые узлы. Выступивший пот стремился вытолкнуть из пор въевшуюся туда грязь, по коже побежали мутные ручейки. Как же хорошо…

— Странно, — как сквозь дрему донесся голос Бьярни, — баня, а дымом не пахнет.

Кстати да! Я с удивлением согласился. Судя по оживившимся пацанам, до них этот факт тоже дошел.

— Что, молодежь, — насмешливо каркнул Кнуд, — кто догадается, чем топится эта баня?

Через несколько минут раздумий послышались робкие версии на счет горючего камня и даже земляного масла, Си́ндри высказал предположение, что раз тут добывают китов, то может на его жире? Чем вызвал искренний хохот нашего старшего и кривые усмешки незнакомых мужиков.