В одном из экспериментов психолога А. Миллера с помощью экспертов были отобраны фотографии трех групп людей, лица которых были оценены как красивые, обыкновенные и некрасивые. Затем испытуемых (возраст от 18 до 24 лет) попросили высказаться о внутреннем мире каждого из тех, кто был изображен на фотографии. Испытуемые оценили «красивых» как более уверенных в себе, счастливых, искренних, уравновешенных, энергичных, любезных, находчивых, более богатых духовно, чем «некрасивых». Кроме того, испытуемые мужчины оценили «красивых» (и мужчин, и женщин) как сильнее направленных на других людей, заботливых и внимательных к ним. Поистине, человек настойчиво стремится к полной гармонии – внешней красоте обязательно должна сопутствовать и красота внутренняя. Подобного рода эксперименты, вспоминая А. П. Чехова, можно было бы обобщить формулой стереотипизации: «В человеке все должно быть прекрасно, если прекрасны его лицо и тело».

Экспрессивно-эстетические стереотипы, как оказалось, влияют не только на оценку личностных особенностей человека, но и на оценку результатов его деятельности. В одном эксперименте молодым людям предлагали оценить очерк, написанный женщиной, портрет которой прилагался. В одних группах испытуемым показывали портрет женщины с привлекательной внешностью, в других – с малопривлекательной. Очерк оценивался более высоко, когда испытуемые считали, что он написан красивой женщиной. Таким образом, экспрессивно-эстетические стереотипы влияют не только на оценку личностных свойств, но и на оценку продуктов деятельности.

В другом экспериментальном исследовании[14]большой группе опытных экспертов-преподавателей (400 человек) раздали личные дела студентов (анкеты, автобиографии, фотокарточки, образцы письменных работ и др.). Каждый эксперт должен был по определенной схеме всесторонне охарактеризовать студента, чье личное дело он изучил.

Когда были получены характеристики на всех студентов, то выяснилось, что материал обследования может быть разделен на две группы. Одна часть экспертов характеризовала подлежащих ее оценке студентов в целом положительно. Другая – отрицательно.

В чем же заключался смысл эксперимента? Дело в том, что все 400 экспертов получили одно и то же ксерокопированное личное дело. Разница была в том, что в 200 личных делах содержалась фотография симпатичного, серьезного и вдумчивого молодого человека, а в 200 других – фотография фатоватого, малопривлекательного человека того же возраста. Положительные характеристики провоцировала первая фотография, отрицательные – вторая. Итак, эксперты располагали массой объективных данных, а ключевым фактором оказалась фотография.

На рассматриваемый феномен полезно взглянуть и с другой стороны. Оказывается, красота, привлекательность влияют не только на оценку личности другого, но и могут сказываться на поведении самого субъекта оценивания. В одном из исследований американских психологов фирму, набиравшую новых сотрудников, попросили организовать для претендентов два собеседования вместо одного: первое провел человек с так называемой среднестатистической внешностью, а второе – явно внешне привлекательный, красивый человек. При этом оба интервью записывались на пленку.

Результаты оказались чрезвычайно интересными. Выяснилось, что в беседе с красивым интервьюером кандидаты на вакантную должность, пытаясь произвести впечатление, преувеличивали свои достижения и всячески себя приукрашивали, но при этом у них снижалась острота реакции, они неудачно строили фразы и в целом были не очень убедительны. Вследствие этого именно во время собеседования с красивым сотрудником большинство из соискателей теряли шансы получить желанное место. Правда оказалось, что этот эффект заметно проявляется, собственно, как и все социально-перцептивные стереотипы, в основном при первом знакомстве. Запись повседневных разговоров одних и тех людей с двумя коллегами – очень привлекательным и тем, чья внешность не представляла ничего особенного, – показала, что никаких принципиальных различий в стиле общения на этот раз не обнаружилось. Красота тоже может стать привычной. А привычное не волнует.

Существование экспрессивно-эстетических стереотипов оказывается небесполезным для представителей некоторых профессий. В кино, например, существует понятие «характерный герой» (амплуа «герой-любовник», «злодей-убийца», «простак» и др.). Здесь определенная внешность ставится в соответствии с внутренним содержанием роли. Такое соответствие облегчает восприятие кинособытий. В противном случае может возникнуть некоторая неудовлетворенность-тревога, в полном соответствии с теорией когнитивного диссонанса, когда содержание установки (а социально-перцептивный стереотип, по сути, и есть установка) вступает в противоречие с реально наблюдаемыми кинособытиями. Очевидно, зрителю нелегко было бы представить вместо Юрия Никулина в некоторых его ролях, например, Сергея Бондарчука. Во многих других видах профессиональной деятельности, особенно там, где объективное познание воспринимаемого человека затруднено (из-за поверхностности контакта) или вообще невозможно, эмоционально-эстетические стереотипы также играют большую роль. В остальных случаях они существенны и значимы, но лишь на первых этапах общения. Затем по мере взаимодействия и изучения друг друга межличностные оценки приобретают большую объективность и основываются на других критериях.

Необходимо подчеркнуть, что нет абсолютной, прямой связи между объективностью, полнотой познания человека и длительностью контакта с ним. В настоящее время в психологии можно считать достоверно установленным, что объективное представление о личности складывается при достаточном, но не очень длительном, а главное, не очень тесном знакомстве. В лабораторных экспериментах, например в исследованиях американских психологов Дж. Смитчера (J. Smither), Р. Рейли (R. Reilli), было показано, что оценки сразу же после восприятия оказываются более точными, чем отсроченные.

Однако вопрос о том, какова в реальности мера «достаточности» знакомства (если требовать ответа на него в строгой форме[15]), остается открытым. Нам представляется, что попытки найти такую универсальную меру вообще являются бесперспективными. Очевидно, эта мера очень индивидуальна, так как объективность и полнота понимания другого человека зависят не только от внешних обстоятельств (длительность, частота, глубина контактов и др.), но и от уровня развития самой личности как субъекта познания.

Существует мнение, что успешность совместной деятельности вообще требует отнюдь не максимума, а специфического оптимума перцептивной точности. При этом подчеркивается (Агеев В. С., 1987), что излишняя степень точности (полноты, глубины и т. д.) восприятия так же отрицательно сказывается на эффективности совместной деятельности, как и недостаточная.