Хоть бы Джакопо ждал ее среди деревьев! Он придет, должен прийти! Он ведь обещал, так же, как обещал помочь с замком.

Джакопо с Лукрецией поедут проселочными дорогами на северо-восток, в город, где земля и море встречаются и смешиваются друг с другом, где улицы — вода, где дома будто плывут на рулонах бирюзовых шелков, где Лукреция научится управлять лодкой, стоя на корме: юбки подняты до колен, обе руки сжимают мокрое весло, а мимо вереницей проносятся дома. Там окна превращаются в бесконечную череду рамок для портретов, люди смотрят друг на друга, сажают детей на плечи, ставят в печь горшки, встряхивают одежду, живут, едят, любят, разговаривают.

Позже — намного позже — весь город повально увлечется работами одного художника. Его картины настолько маленькие, что помещаются в ладонь, и некоторые коллекционеры предпочитают не вешать их на стену, а держать на столе, чтобы гости могли передавать их из рук в руки и делиться мнением. Почти на всех изображены животные: норки, кошки и обезьяны, императорские павлины, пятнистые гепарды, ягнята, рогатый скот и голуби. Краска, хотя и нанесена тонко, по некой любопытной причине кажется многослойной и чуть возвышается над поверхностью, на которой кропотливо оставила мазки любящая рука художника. Коллекционеры этих картин — богачи, развратники, аристократы, правители, дворяне и дворянки, придворные, банкиры, принцы, куртизанки — шепчутся между собой: под верхним слоем скрыты другие картины, иногда их много, а иногда — ни одной. Только отважнейшие покупатели (или скорее, наиболее опрометчивые) рискуют обмакнуть кусочек ткани в смесь уксуса и алкоголя и тереть работу, растворять цвета, смывать радужные крылья и охряные клювы, блестящие перья или глянцевитую умбру шкур, чуткий и осмысленный взгляд звериных глаз. Те, кто не боится рискнуть, открывают под этими картинами совсем другие: классические изображения воюющих божеств, невиданные пейзажи, триптихи портретов, герои которых смотрят покупателям прямо в глаза. И всегда на этих миниатюрах есть лицо одной и той же девушки — иногда в толпе, а иногда среди дриад на заднем плане. Частенько она смотрит сбоку загадочным, таинственным взглядом. Она похожа на человека, который сам до конца не верит своему счастью — быть то нимфой в теплом океане, то крестьянкой с корзиной фруктов. А некоторые, тоже в поисках скрытых изображений, не найдут под слоем краски ничего, только аккуратно отшлифованную шелковистую tavola.

Глядите. Вот она, Лукреция — маленькая фигурка в углу пейзажа, на котором изображена река и грозное каменное здание.

Она бежит по открытой местности в темную зимнюю ночь, из последних сил мчится навстречу милосердным кронам деревьев.

Примечание автора

Принято считать, что вдохновением для стихотворения Роберта Браунинга «Моя последняя герцогиня» послужил Альфонсо II д’Эсте, герцог Феррары. Мой же роман вдохновлен Лукрецией, дочерью Козимо I Медичи, женой Альфонсо.

Я постаралась использовать все доступные сведения о ее короткой жизни, а в некоторых местах допустила художественный вымысел.

Лукреция родилась в Палаццо Веккьо. В 1550-м, когда ей было пять, семья Великого герцога Тосканского Козимо I переехала на противоположный берег, в Палаццо Питти. Для связности повествования это событие в романе опущено, и семья остается на прежнем месте.

Настоящая Лукреция вышла замуж за Альфонсо II в мае 1558-го, когда ей было тринадцать. Отец дал за нее баснословное приданое в двести тысяч золотых скудо, ныне равное примерно пятидесяти миллионам фунтов. Лукреция оставалась во Флоренции еще два года, пока Альфонсо возглавлял военные походы во имя Генриха II, короля Франции. После смерти отца в 1559-м Альфонсо стал герцогом, вернулся в Феррару и летом 1560-го забрал Лукрецию из Флоренции к себе. Я объединила свадьбу и отъезд, поэтому в романе Лукреция выходит замуж и отправляется в Феррару сразу же, в возрасте пятнадцати лет.

Великий герцог Козимо I действительно держал в подвале Палаццо Веккьо экзотических животных, а улица за зверинцем до сих пор зовется «Via dei Leoni», то есть «Улица львов». Многие биографы предполагают, что Элеонора настояла на переезде в Палаццо Питти из-за запаха животных. На эпизод со львами и тиграми меня вдохновила история о смотрителе Королевского зверинца в лондонском Тауэре — там сотрудник тоже забыл закрыть дверь между вольерами.

Двоих сестер Альфонсо, оставшихся в Ферраре после отъезда матери, звали не Элизабеттой и Нунциатой, как у меня, а Лукрецией и Элеонорой. Я позволила себе небольшую художественную вольность и дала им другие имена, дабы избежать путаницы.

Роман между Элизабеттой (Лукрецией) и Эрколе Контрари, капитаном гвардии, подошел к трагической развязке не в 1561-м, а в 1575 году.

На момент написания этой книги единственный портрет Лукреции в Европе хранится в Палатинской галерее, в двух улицах от Дома Гуиди — флорентийской резиденции Роберта Браунинга. Портрет размером примерно с книгу был написан маслом по приказу родителей Лукреции вскоре после ее отъезда в Феррару. Авторство приписывается мастерской художника Аньоло Бронзино. Лукреция изображена на темном фоне, в украшениях семьи Медичи и д’Эсте. На ее лице слегка растерянное, встревоженное выражение. В архивах Галереи Уффици есть другие версии этого же портрета, а в Художественном музее Северной Каролины хранится более крупная (и, на мой взгляд, не столь лестная) вариация, написанная Алессандро Аллори.

Насколько мне известно, портрет Лукреции из стихотворения Браунинга полностью вымышлен. Если таковой все же отыщется, я буду очень рада узнать о нем побольше.

В заключение расскажу о других случаях женоубийства в семье Лукреции. Ее единственная выжившая сестра, Изабелла Ромола Медичи, внезапно умерла в тридцать четыре года при весьма подозрительных обстоятельствах. В охотничий сезон 1575 года она отправилась с мужем на загородную виллу в коммуне Черрето-Гвиди. Согласно официальным записям Франческо Медичи — брата Изабеллы и на тот момент Великого герцога Тосканы — смерть произошла «…рано утром, когда Изабелла мыла волосы…[Муж] нашел ее на коленях, уже мертвой». Естественно, существует много догадок о причине ее смерти. Эпизод в конце романа, где Альфонсо и Леонелло проводят свой жестокий ритуал в fortezza и в итоге оставляют изуродованный труп, взят из версии Эрколе Кортиле — при флорентийском дворе тот был шпионом самого Альфонсо II, герцога Феррары. Кортиле порасспрашивал очевидцев и написал герцогу следующее: «Синьору Изабеллу задушили в полдень. Несчастная была в постели, когда ее позвал синьор Паоло… Под кроватью прятался мальтийский рыцарь Массимо, он и помог убить госпожу».

Всего через несколько дней после смерти Изабеллы ее двоюродная сестра Дианора (жена младшего Медичи, Пьетро) также погибла загадочной смертью в загородной вилле Кафаджоло. После Пьетро написал брату Франческо пугающе хладнокровное письмо: «Вчера в семь вечера с моей женой произошел несчастный случай, она умерла. Теперь можете быть