Девушка с радостью согласилась променять игру в карты на театр, однако одного упоминания о катании с ним в экипаже оказалось достаточно, чтобы привести ее в замешательство и вызвать жаркий румянец на щеках. Джудит отказалась, сославшись на то, что немного устала после утренней прогулки по городу. Перегрин не стал настаивать и вскоре после обеда отправился на поиски иных развлечений. Миссис Скаттергуд удалилась к себе в спальню, а Джудит села в гостиной, вооружившись вязальными спицами и время от времени поглядывая на прелестный пейзаж за окном.

Она недолго оставалась в одиночестве. Вскоре ей доложили о прибытии визитера, и девушка в некотором смущении встала с кресла, приветствуя капитана Одли.

Ей было нелегко заставить себя взглянуть ему в глаза, но уже по первым его вопросам Джудит поняла: Уорт ничего не сказал ему о ее давешней эскападе. Капитан поинтересовался, не оказалось ли путешествие утомительным; девушка была уверена, что он слишком хорошо воспитан, чтобы задать ей такой вопрос, будучи осведомленным о случившемся. Ответ ее прозвучал сдержанно, после чего она поспешила перевести разговор в другое русло. Это оказалось нетрудно; усаживаясь рядом с Джудит на диван у окна, он пожелал узнать, понравился ли ей Брайтон, а на эту тему, поскольку она не вызывала у девушки болезненных и волнительных воспоминаний, мисс Тавернер была готова говорить сколько угодно.

– О, город совершенно покорил меня! – заявила она. – Он, конечно, не слишком велик, но в тысячу раз лучше Скарборо. А ведь я думала, такого просто не может быть! Но Брайтон превосходит собой все, что мне когда-либо доводилось видеть. Я бы хотела остаться здесь навсегда.

– Когда начнется осень, вы очень быстро пожелаете вновь вернуться в Лондон, – с улыбкой ответил он. – В такой солнечный день, как сегодня, Брайтон действительно прекрасен, но, спустя некоторое время, вы обнаружите, что даже подобное постоянство надоедает.

– Не могу поверить. А вы уже испытали это на себе?

– Я? Нет конечно. Разве не вы говорили, что я самый беззаботный человек на свете? Но, уверяю вас, еще не видел молодой леди, которой не прискучил бы Брайтон. Посему предупреждаю вас – долго восхищаться им не принято.

– Смею предположить, и в Лондоне такая молодая леди заскучала бы очень скоро. Скажу за себя: хотя балы и ассамблеи утратили для меня бо́льшую часть своего очарования, на здешний пейзаж я готова смотреть вечно.

– Держу пари, первое же хмурое утро заставит вас изменить мнение. Или вы имеете в виду не море, а Золотого Мальчика?[101] Здесь я с вами согласен – подобная перспектива прискучить не может.

Девушка подалась вперед, чтобы взглянуть вниз, на улицу, и, проследив за взглядом капитана, с изумлением и одобрением увидела шоколадного цвета ландо, запряженное четверкой белых лошадей, неспешно катящее по брусчатке, которым управлял высокий худой джентльмен, настолько вычурно одетый, что наверняка выделялся бы даже в компании завзятых щеголей.

– Вы забываете, – возразила она, – что мистер Хьюз Болл являет собой зрелище, коим я имела счастье любоваться в Лондоне на протяжении шести или семи месяцев кряду. Он ведь живет на Брук-стрит и однажды оказал мне честь своим визитом. А вот кто этот странный пожилой джентльмен в напудренном парике и с розой в петлице? Как необычно он выглядит, право слово!

– Как, вы незнакомы со Стариной Синяком Хэнгером? – несказанно удивился капитан. – Моя дорогая мисс Тавернер, это же лорд Колрейн. Его зеленый сюртук и пудра наверняка должны были броситься вам в глаза. Кроме того, вы наверняка встречали в городе и его брата.

– А, вы имеете в виду полковника Хэнгера? Да, я встречалась с ним, разумеется.

– И невзлюбили его с первого взгляда, – озорно блеснув глазами, с понимающим видом закончил за нее капитан. – Он, кстати, неплохой малый, но, говоря по правде, приятелей регента весь остальной мир недолюбливает. А вот и еще один из них, семенит по эспланаде. Другого такого поискать. МакМахон собственной персоной, прошу любить и жаловать. Да, вон тот коротышка, в сине-желтом мундире, что раскланивается с леди Дауншир.

– Значит, это и есть секретарь регента! Очень неприглядная личность, – заметила девушка.

– Вы правы: некрасив, непригляден и совершенно бестолков.

А полковник МакМахон, распрощавшись с леди Дауншир, медленно вышагивал по эспланаде. Словно почувствовав на себе взгляд двух пар глаз, он, проходя мимо дома, поднял голову и, заметив мисс Тавернер, пристально уставился на нее критическим взором; очевидно, он остался доволен увиденным. Она немедленно отпрянула и покраснела, но капитан лишь успокаивающе заметил:

– Не удивляйтесь тому, что он столь беспардонно вас разглядывает, мисс Тавернер. У него очень странные манеры.

Вскоре капитан предложил Джудит прогуляться, чтобы взглянуть на статую регента работы Россини, установленную перед Ройял-Крещент. Девушка с готовностью согласилась, они вместе вышли из дому и зашагали по эспланаде, любуясь величественным и прекрасным морем с одной стороны, а с другой – элегантными жилищами, украшенными колоннами, пилястрами и антаблементами коринфского ордера, возведенными за последнюю дюжину лет. Вокруг, куда ни глянь, не было ничего оскорбительного для взгляда: все постройки содержались в строгом порядке, а площади и выстроенные полукругом дома не давали эспланаде обрести слишком уж прилизанный вид, оживляя пейзаж пятнами зелени.

По возвращении их встретила миссис Скаттергуд и, выразив удивление при виде своего молодого кузена (она не ждала, что он появится в Брайтоне так скоро), пригласила его побывать вместе на спектакле нынче вечером. Он принял приглашение с явным удовольствием и, еще немного посидев с обеими дамами, откланялся, пообещав встретиться с ними уже в театре.

Театр, мимо которого миссис Скаттергуд и мисс Тавернер уже проходили во время утренней прогулки, располагался на Нью-Роуд. Здание его, хотя и не поражало размерами, имело очень приятный вид и предлагало все удобства для зрителей. Партер и галерка оказались просторными и вместительными, а два яруса лож, задрапированных занавесями с золотой бахромой, готовы были принять даже более благородную публику. Ложа регента, находящаяся слева от сцены и отделенная от остальных позолоченной решеткой, пустовала, зато почти все другие были заняты. Все то время, что еще оставалось до поднятия занавеса, мисс Тавернер раскланивалась со знакомыми; миссис же Скаттергуд внимательно разглядывала шляпки и тюрбаны на дамах, решив, что все они, в конце концов, уступают ее собственной.

Во время первого антракта в ложу к ним наведались несколько джентльменов, среди которых был и полковник МакМахон, явившийся в сопровождении мистера Льюиса и пожелавший, по его словам, напомнить о себе миссис Скаттергуд. Ей пришлось представить его мисс Тавернер, от которой он не отходил уже ни на шаг, попеременно забавляя и ужасая ее своим подобострастием, а также манерной аффектацией. Он позволил себе выразить удивление, ведь не познакомился с ней раньше, а, узнав, что девушка еще не имела чести быть представленной принцу-регенту, заверил: она в самом ближайшем будущем непременно получит приглашение в Павильон.