Интуитивно Волк сразу сделал две вещи. Первую он мог объяснить, вторую – нет.

Человека узнают по глазам, бровям, рту и подбородку. В массивных спецочках верхняя часть лица Волка была неузнаваемой. Нижнюю он вначале прикрыл рюмкой, потом платком, потом ладонью, потом снова рюмкой. Цель этого была ясна и понятна – любой на его месте постарался бы замаскироваться.

Кроме того, он выключил магнитофон и трансляцию в машину. Без четкой или даже сколь-нибудь осознанной цели.

– Что скажешь, голубь? – то ли приветливо, то ли издевательски спросил Барин.

– А где здесь голуби? – огрызнулся Серж. Он был в свободном черном свитере тонкой вязки, стромких серых брюках и новых полусапожках на толстой подошве. – Разве что в тарелке. Только они уже ничего не скажут.

– Шутник! – улыбнувшись, Барин подмигнул Блину с Гвоздем, будто предлагая и им повеселиться. – Кто страз сработал? Этим, голубок, не шутят! Или хочешь в яму лечь?

Улыбка исчезла, а тон Барина стал таким зловещим, что от него действительно повеяло сырой землей. И Блин с Гвоздем мгновенно преобразились – теперь по хищным рожам стало ясно, что сопровождать хозяина по ресторанам и веселить девочек разными байками вовсе не основное их занятие.

– Слушай, дядя, ты меня не пугай! Я пуганый. Если бы тебя так пугнули, ты бы сразу обосрался! – Серж резко наклонился к Барину и впился взглядом в глаза валютчика. Волк хорошо представил, что это за взгляд.

Блин угрожающе шевельнулся, Серж сразу схватил его за предплечье так, что тот сморщился от боли.

– Сидеть тихо! Я вас всех троих вмиг сделаю, если что! Прям здесь! Ясно?!

– Да брось, что ты сразу в бутылку лезешь, – примирительно заговорил увядший на глазах Барин. – Никто тебя не пугает. Просто слишком большие бабки на кону...

– Тогда ладно.

Серж отпустил руку Блина. Тот, все еще морщась, принялся растирать предплечье.

– Теперь по делу. Камни я взял в Африке. В таком месте, где стразы и всякую туфту держать не будут...

– Африка большая...

– Я не спец, смотрите, проверяйте, – не обращая внимания на реплику Барина, продолжил Серж. – Но одно я точно скажу, под ответ: никто тут подлянку не заряжал. Все!

Он встал и направился к выходу.

– Здоровый, однако, чуть кость не сломал, – сдержанно пожаловался Блин.

– Где ты такого взял? – ошеломленно спросил Барин

– Я же сказал: человек серьезный, – Мопс не скрывал удовлетворения. – Это сын Бобра.

– Бобра?! Черт! Что ж ты сразу не упредил? Папаня у него был деловой – схватит, не вырвешься... Да и про сынка я слышал – он в свое время много в Москве покуролесил!

– Так что ты решил?

Волк включил магнитофон и трансляцию. Дело шло к развязке, и он принялся поспешно запихивать в рот остывший шашлык.

–Ладно, – после паузы кивнул Барин. – Образец отдам на анализ, если все нормально – возьму партию.

– Это другой разговор, – облегченно вздохнул Мопс. – По рукам.

Они крепко обнялись и троекратно расцеловались. Барин проводил партнера дружеской улыбкой. И с этой же улыбкой сказал:

– Гаврила вконец оборзел! Хочет держать всю Москву... Вначале обрушит цены темными камушками, потом мы ему мешать начнем... Он ведь неспроста этого зверюгу прикормил! Тот поопасней Арчила!

– Брось, хозяин, что толку с любого зверюги! – скривил губы Гвоздь. – Это одни понты. Если шило под лопатку вогнать – вся его опасность и закончится. Так, Санек?

– Ну, – хмуро кивнул Блин. – Первый раз, что ли?

– В общем, так! – рот Барина сжался в тонкую, без губ, линию. – С ними надо кончать. Товар взять, расплатиться при свидетелях, а потом... Этого – сына Бобра, в первую очередь. Без него и бабки назад забрать будет проще, и с Гаврилой решать... Ясно?

– Ясно, хозяин, – с готовностью отозвался Гвоздь. Блин еще раз кивнул.

– Тогда иди ищи наших девок, как бы их всякие шустряки не склеили...

Волк положил под пепельницу шесть рублей и направился к выходу Он успел одеться и выйти на улицу раньше Мопса – тот надолго застрял в туалете. Вечер стих, легкий морозец охладил пылающее от возбуждения лицо, медленно падал пушистый снежок. Зимняя сказка.

Серж стоял у входа, облокотившись на дверцу черной «Волги» с желтыми противотуманными фарами. На сморкающегося очкарика, незаметно скользнувшего взглядом по номеру машины, он не обратил ни малейшего внимания.

Шумно переговариваясь, на крыльцо вывалился Мопс со своим телохранителем.

– Молодэц, Сэрэжа, – засмеялся Горилла. – Напустыл на ных страх!

Серж сел за руль, хлопнули дверцы. Оставляя рубчатые следы на свежем снегу, «Волга» развернулась и поехала в сторону центра.

Волк медленно двинулся к своей машине. Эмоции кипели в груди и рвались наружу. Лазаренко, наблюдавший за ним через приспущенное стекло, нетерпеливо вышел наружу.

– Что со связью? Мы ничего не слышали!

– Не знаю, – с трудом соблюдая спокойствие, пожал плечами Волк. – Фонило, потом сигнал пропал. Может, клеммы окислились или батарейки сели...

– Не вовремя – как раз на важном контакте... Это ведь новый канал по доставке алмазов! Ты хоть сфотографировал того, кто подходил?

Взгляд капитана был если не недоверчивым, то и не таким, как обычно.

– Не успел. Но подошел не тот, кого ждали, а телохранитель Мопса. Обычный телохранитель. Буквально на две минуты. Что это там?

В тени под памятником Юрию Долгорукому шумела пьяная компания.

– Отстаньте, я никуда не поеду! – перекрыл нетрезвый гомон испуганный женский голос. – Пустите меня!

Девушка в короткой каракулевой шубке вырвалась из рук высокого парня в расстегнутом полушубке и побежала в их сторону.

– Товарищи, помогите, они ко мне пристали и тащат в машину!

Подвыпивший парень уверенно подошел следом.

– Не слушайте ее, мужики. Это наша баба. Мы ее весь вечер поили, кормили... А теперь она динамо прокрутить хочет!

– Точно! – подтвердил его приятель в пушистой шапке из волчьего меха. Он казался почти трезвым. У памятника стояла машина с открытыми дверцами, и еще двое внимательно наблюдали за развитием событий.

– По-и-ли, корм-и-ли, что хотела – то и покупали: шампанское, коньяк, – казалось, высокий гримасничает, на самом деле с помощью привычной блатной мимики пытался говорить более убедительно. – Вы поймите, мужики, нам не денег жалко, нам просто обидно. Вам бы тоже обидно было, правильно? Тут дело на принцип пошло!

– Да что они говорят! Я их вообще не знаю! Я из автобуса вышла, к подруге иду...

– Шалава бессовестная, весь вечер коньяк пила, – приятель высокого подошел ближе.