— И предупреждаю, если начнете мне тут травить про завязанные глаза, забираю папки, вас отсюда выпроваживает охрана, а в следующий раз вам придется прислать сюда своего полномочного представителя. На вашу шовинистскую, сексистскую кодлу никакая научная степень не действует, и надо кием лупить по морде и яйцам, чтобы вколотить хоть чуточку культуры в вашу пустую башку. Однако чем я еще могу вам помочь?

Он лишь покачал головой, боясь себя выдать. Теперь он отдал бы все на свете за номер ее телефона — так действовал на него подобный темперамент. Ассистентка гневно взглянула на него, развернулась и зашагала прочь, демонстративно покачивая бедрами.

— Секундочку! Я бы еще хотел…

— Бог свидетель: если речь пойдет о номере телефона или подобных вещах…

— Наоборот. Речь пойдет о ваших знаниях.

Он вытащил из записной книжки листочек с интересующими его фамилиями и протянул бумажку этой молодой представительнице слабого пола.

— Будникова, девичья фамилия Шушкевич, Шиллер, — читала она вслух, потом на мгновенье прервалась и подозрительно посмотрела на него. — Вильчур, Мищик, Соберай, девичья фамилия Шотт.

— Вам что-нибудь говорят эти фамилии?

— Не все.

— Но хотя бы некоторые?

— Естественно. Неужто мне и в самом деле нужно сделать себе на лбу наколку с научными степенями или срезать титьки, чтобы кто-либо из вас, великих мужей-историков, отнесся ко мне серьезно?

— Было бы непоправимой потерей…

Она взглянула на него, как мясник на тушу.

— …обезобразить лоб, за коим скрывается столь проницательный, аналитический ум.

5

— Вы еще на проводе, пан комиссар?

— Да.

— Прошу прощения, что это так долго продолжалось, пришлось все проверить в отделе информатики.

— Понял.

— Так вот, каждое сообщение пользователя пеката было послано с IP-адреса, являющегося SMS-шлюзом[150]сети Orange[151].

— То есть кто-то пользовался интернетом с флешкой?

— Не думаю, поскольку сообщения высылались с браузера Skyfire[152], использующего операционную систему Symbian.

— Что означает…

— Это означает, что кто-то делал снимки телефоном Nokia, с телефона же соединялся с «Контактом», в телефоне писал текст и с телефона его высылал.

— Понял. Дадите мне эти номера, чтоб я их проверил в Orange?

— Конечно.

— Олег, не в службу, а в дружбу, ты же ведь знаешь, как оно бывает. Последний раз, клянусь.

— У тебя два раза на неделе последний раз! Ты что, не можешь хоть раз, один-единственный раз сделать всё по-человечески? Прислать заявку с печатью и ждать ответа. Чтоб у меня было подтверждение, какое угодно, чтоб в управлении могли сказать: о да, комиссар Олег Кузнецов из полиции на Вильчьей тоже присылает нам официальные заявки.

— Ну, знаешь! Родственнику и такие слова!

— Какие же мы родственники?

— А кто свояченица двоюродной сестры моей жены?

— И ты это называешь родственниками?

— Ну хорошо, появилось у тебя уже что-нибудь на мониторе?

— Самому не верится, что я это делаю. Ладно, слушай… все было выслано с номера 798 689 459, это телефон с картой предоплаты, куплен 24 марта где-то в Кельцах, только не в салоне, точных данных у меня нет. Номер редко регистрировался в сети, всегда с приемопередающей станции номер 2328 в Сандомеже, которая находится… минутку… на водонапорной башне на Школьной. Владелец пользуется телефоном Nokia Е51, это популярная модель, купить можно где угодно.

6

Он остался верным своему решению, отказавшись от болеутоляющих, но по пути из больницы в прокуратуру велел таксисту остановиться возле магазина «Кабанос» и запасся небольшой бутылочкой «Джека Дэниэлса». Чем не болеутоляющее? Чем не расслабляющее? Да и с дозировкой не ошибешься, не то что с кетоналом. В кабинете он первым делом налил в кружку и почти залпом опрокинул припахивающий гарью виски[153]. О-о-о! В этом он нуждался несравнимо больше, чем в отдыхе за казенный счет в сандомежской больнице.

Шацкий вытащил из сейфа папку с документами (его «глок» временно находился в камере хранения полицейского участка) и разложил их перед собой на письменном столе. Он был убежден, что где-то в них прячется ответ на вопрос, кто убил трех человек, кто вот уже две недели водит его за нос и кто чуть было не угробил его в этих чертовых подземельях. Нелегко было изгнать из сознания вчерашние картины, и это, решил он, очень хорошо, поскольку только вчерашняя драма не была срежиссирована специально для прокурора Теодора Шацкого.

Он вытащил из новенькой папочки копии сделанных вчера криминалистами снимков и разложил их под лампой. Вход возле семинарии, лежащие на полу коридора окровавленные носилки, узкие ступеньки, трупы собак, покрытое лёссовой пылью тело Шиллера, собачьи клетки без дверц и торчащая из-под осыпи в боковом коридоре нога Дыбуса. От каждого взгляда на фотографии боль в руке усиливалась. Вот и хорошо, очень хорошо. Надо разобраться во вчерашней вылазке поминутно, проанализировать каждый жест и каждое слово его спутников.

Он уселся поудобнее и начал записывать.

Спустя два часа набралось порядочно страниц, но красным обведено только несколько фрагментов. Он переписал их на отдельный листок:

— Л.В. с самого начала перепуган и скован. Впервые такой.

— Б.С. смотрит на часы, беспокоится о времени, спустя несколько секунд слышен лязг, клетки открываются. Потом настаивает на том, чтоб вернуться.

— Л.В. говорит, что Шиллер должен зависнуть не как свинья, а как ягненок, ибо свинья некошерная. Использует слово «трефной». Знакомство с еврейскими обычаями. Так же, как и раньше в доме Шиллера и в соборе.

— Ни Л.В., ни Б.С. не имеют охоты обследовать подземелья, плетутся пассивно.

— Л.В. и Б.С. незадолго до встречи с собаками пропускают всех вперед.

— Б.С. настаивает, чтобы мы как можно скорее покинули «комнату Шиллера».

— Л.В. тоже все время посматривает на часы.

— Л.В. не обратил внимания, когда удалился Дыбус, а когда заметил, отреагировал очень резко, как неврастеник.