множество материальных ценностей… Капиталов… После войны, труд человека будет гораздо хуже оборудован средствами производства, чем до войны. И промышленность, и сельское хозяйство будут лишены средств для своего развития. Те крохи, которые можно будет собрать, уйдут на приспособление к задачам мирного времени мобилизованной промышленности»[1527].

Продолжение «восстановительного» этапа уперлось в истощение основного источника Капитала, необходимого, как для развития промышленности, так и одновременного создания платежеспособного рынка сбыта для промышленных товаров, который, в то время, крылся прежде всего в деревне.

К завершению «восстановительного этапа» — к 1927/28 гг., доля промышленности в ЧНП достигла уровня 1913 г. и составила ~ 28 %; доля сельского хозяйства, представлявшего 82 % населения, вернулась на свои ~ 50 %; остальное давали услуги[1528]. Вывести экономику аграрной страны, где в 1926 г. еще 40 % пахотных орудий по-прежнему составляли деревянные сохи[1529], на новый — индустриальный уровень должен был следующий этап развития, который получил название «реконструкции»[1530], и для своего осуществления, он требовал, прежде всего, — Капитала!!!

* * * * *

«Характерным для теперешнего положения нашей промышленности является то, что быстрый темп восстановительного процесса приводит нас к исчерпыванию возможности дальнейшего развития в пределах старого, унаследованного от буржуазно-царской России технического оборудования, — указывал уже в 1925 г. глава правительства Рыков, — Перед нами встает во весь рост задача расширенного воспроизводства основного капитала и переоборудования промышленности для того, чтобы обслуживать полностью растущие потребности внутреннего рынка и поглощать новые массы пролетариата… Осуществление этой задачи целиком и полностью связано с темпом социалистического накопления… Все это создает иную обстановку, чем раньше, для развития сельского хозяйства»[1531].

«До сих пор мы работали на готовом основном капитале, лишь частично пополняя его, — подтверждал в 1925 г. Троцкий, — В дальнейшем нам придется созидать основной капитал заново»[1532]. «Основное в промышленности состоит в том, что она уже подошла к пределу довоенных норм, — подводил итог в 1925 г. на XIV съезде партии Сталин, — дальнейшие шаги в промышленности означают развертывание ее на новой, «технической базе», т.-е. новое переоборудование, новое строительство заводов… Это дело очень трудное…, это требует больших капиталов»[1533].

Цена капитала

Бедность капиталами сдерживает развитие России.

С. Витте[1534]

Россия обладала целым рядом уникальных особенностей, которые предопределяли необходимые размеры и возможности накопления Капитала. Именно они задавали пути и темпы ее экономического и индустриального развития. Первыми из этих особенностей, являлись демографические условия, в которых оказалась страна:

Мальтус раскрыл Дьявола

Мальтус раскрыл Дьявола.

Дж. Кейнс[1535]

Демографический закон опережающего роста численности населения, относительно производительности земли, открытый в 1798 г. Т. Мальтусом, постулировал, что нищета вызвана не структурой общества или политическими институтами, а постоянной тенденцией к уменьшению средств к существованию народонаселения, которая сдерживается только нищетой, ведущей к повышению смертности, и единственным путем к разрешению этой проблемы является принуждение бедноты к сокращению ее численности[1536].

«Перенаселение, вымирание лишнего населения от голодовок, войн и эпидемий, за которыми следует приведение населения в соответствие с емкостью территории, далее опять перенаселение и т. д. — такова, — подтверждал существующую закономерность в 1900 г. видный политэкономист С. Булгаков, — нехитрая, но ужасающая в своей простоте логика натурального крестьянского хозяйства в течение длинного ряда веков»[1537].

Однако со временем закон Мальтуса все чаще стал давать сбои. Причина этого заключалась в переходе от аграрного к индустриальному обществу, с которым менялся сам демографический закон. В своем развитии он прошел три этапа:

Первый этап, нашел наиболее полное выражение в «демографическом переходе», который произошел в развитых странах Европы, и заключался в снижении плодовитости их населения. Причина этого явления заключалась в том, что чрезмерный рост населения, как отмечал Т. Мальтус, носит психологический характер, и объяснялась нуждами бесконечных войн, «народные верования слагались под влиянием этих правил. Во многих странах плодовитость была предметом поклонения и вошла в религиозные каноны»[1538].

Высокий уровень рождаемости вел к распылению капитала, в то время как наступающая эпоха промышленного капитализма, выдвигала на первую роль его накопление, что стало одним из наиболее действенных стимулов снижения рождаемости, в образованных кругах общества. На другой фактор, обеспечивший свершение демографического перехода указывал в 1807 г. Вейланд в своей работе «Законы народонаселения и производства»: разделение труда «может направить в город к нездоровым занятиям такую значительную часть населения, что препятствия к его размножению окажутся слишком сильными, и их нельзя будет парализовать изобилием продовольствия»[1539].

Этот «демографический переход» происходил на протяжении десятилетий и сопровождался ожесточенной борьбой, венчавшейся кровопролитными религиозными, гражданскими и внешними войнами.

«Демографический переход» в Англии начался в XVI в., когда король Генрих VIII повесил 72 тысячи человек, «виновных» лишь в том, что они стали бродягами в результате «огораживаний»[1540]. Основной этап пришелся на английские революции второй половины XVII в., именно тогда в Англии произошел демографический переход. В этот период средний прирост населения Англии, из-за гражданских войн и эмиграции, на протяжении почти 30-ти лет был отрицательным. Процесс продолжался и в XIX в., правда был уже вынесен за пределы Англии. Наиболее известной жертвой стала Ирландия: как только Англии вместо ирландской пшеницы понадобился скот, 5 млн. ирландцев стали «лишними»[1541]. С 1841 по 1901 гг. население Ирландии сократилось почти в 2 раза. Вынесение кризиса за границу, в колонии, стало к тому времени нормой для Великих европейских колониальных держав, там жертв уже никто не считал.

Франция прошла через «демографический переход» в период буржуазной революции начала XIX в. и наполеоновских войн. За это время 3–5 % населения Франции перераспределили в свою пользу почти половину национального богатства. Оставшееся досталось примерно 10–15 % французов — среднему классу. Большинству же не досталось практически ничего. Именно разоренные крестьяне и те, кто не смог «отрезать» свой кусок от «национального пирога» и составили армию Наполеона, который вынес внутренний кризис наружу, под лозунгом права Франции на «естественные границы». С. Рише писал о 3 млн. французских солдат и офицеров, которые стали «жертвой ненасытной гордости Наполеона»[1542] и это всего при 5 млн. взрослого мужского населения страны того времени.

В Америке «демографического перехода» практически не было, новые поселенцы просто истребили почти все коренное население континента, обеспечив тем самым себе невиданные в Европе просторы свободных плодородных земель. По расчетам Д. Стэннарда новыми американцами за 400 лет было уничтожено около 100 млн. коренных жителей Америки[1543]. И даже в начале ХХ века доля культивируемых земель на душу населения в Северной