— Ты понимаешь, что поймают тебя теперь, как и блатных твоих друзей?

— Ну и хрен!

— А в зону ты пойдешь пожизненно, а в этой зоне ментовской понятий нет! Наклоняют пожизненно!..

Ромка хватанул ртом воздуха и завыл:

— С собой тебя потащу!.. Почему только я!.. Из-за тебя все! На тебе крови больше, чем на мне!..

Леонид не злился на друга совсем. Жалел, и только…

Но он знал, что если Ромку возьмут, то следом и его изловят. Но не тюрьма страшила Леонида, а то, что Машенька останется без него, что несчастлива она будет… Кроме беременной жены на этом свете Леонида, собственно говоря, ничего не держало. Инстинкт один еще в плюс!..

Он более не слушал гадостей Ромки, которые тот щедро выплескивал на него. Думал, разглядывая друга. Размышлял трезво…

Потом Леонид встал со стула, вдохнул в легкие воздуха и взлетел.

Он поднялся над полом самую малость, сантиметров на десять, но Ромка, увидев взлет своего друга, вдруг утратил все человеческие силы и заплакал.

Что-то внутри Рыжего заболело муторно, как будто он внезапно понял, что жизнь его и не жизнь вовсе — пустышка, когда другие летать умеют! А если все не жизнь, тогда что?..

Он плакал, словно обманутый ребенок, понявший вдруг, что когда-нибудь умрет, а Леонид, приземлившись на подошвы, затем сел к Ромке на матрас и обнял друга.

— Не плачь, — попросил он, сам готовый к слезам.

— Как же это?

— Успокойся…

Леонид обнял Ромку за шею, будто женщину.

— Я так больше не могу, Ленчик!.. — скулил Рыжий.

— Ну, хватит…

— Ма-ма…

Леонид напряг мышцы рук, мгновенно удвоив в объеме каменные бицепсы. Слегка вздернул тело друга и услышал хруст шейных позвонков.

Ромка умер мгновенно, унося душевную мутоту в другой мир.

Хлебнув из початой бутылки водки, Леонид сморщился от непривычки к алкоголю, но как бы этим действием оказывая свою последнюю верность другу. Ленчик простил предательство Рыжему.

Он отвез тело друга на городскую свалку и сжег его, завернутое в персидский ковер…

Теперь у Леонида осталась только жена, беременная Машенька Махаонова.

Чем больше становился ее живот, тем реже он покидал дом, чрезвычайно радуя будущую мать.

Иногда Леонид спрашивал одно и то же;

— Он с тобою разговаривает?

— Я с ним разговариваю, — отвечала Машенька, улыбаясь и светясь в этих разговорах о ребенке, будто в нее весь лунный свет заключили.

Леонид был уверен, что мальчишка родится обыкновенным. Вместе с этим он иногда предполагал, что, может быть, так оно и лучше. Не будет ребенок тяготиться жизнью, физическими рамками человеческого организма, ожидая чего-то иного, более могучего и важного… Прошляется жизнь налегке и… Дальше его дело.

…Его со временем все-таки выследили…

Но не менты…

Леонид обедал в итальянском ресторане, сидел за столиком для четверых один, когда напротив уселся пожилой человек с внешностью верблюда и взглядом сильнейшего из сильных. Чармен Демисович установил трость, облокотив ее голову о край стола, укрытого бордовой скатертью, и поинтересовался:

— Вы едите спагетти с трюфелями и сливочным соусом?

— Хотите? — не отрываясь от трапезы, поинтересовался Леонид.

— Спасибо, я уже обедал… — Чармен кивнул официанту и сделал заказ. — Кофе… Некрепкий, отдельно горячей воды!.. — Леониду. — Вы меня знаете?

— Да.

— Я знал вашу мать.

— Я знаю…

— И вы, и я, мы много знаем, — покачал головой Чармен Демисович.

— Да, — подтвердил Леонид, накручивая на вилку длинные спагетти.

Официант принес кофе и, отойдя за кассу, густо зевнул, за что получил от менеджера удар вилкой в мягкую часть тела.

— Собственно говоря, — пояснил Чармен, — меня жена настоятельно просила вас разыскать…

— Интересно…

— Она была лучшей подругой Юлечки. Когда ваша мама умерла, мы пробовали усыновить вас…

— Спасибо… — Леонид вытер салфеткой губы. — А что теперь?..

— Я вас искал довольно долго… Ощущение некоторой вины за то, что мы тогда не смогли сломить сопротивление властей!..

— Что теперь? — повторил вопрос Леонид.

— Я ощущаю ответственность и за то, как сложилась ваша жизнь… Зачем вы убили стольких людей?..

— Наверное, так получилось…

Леонид поглядел в сторону обиженного официанта и, когда тот доковылял до столика, заказал себе черный чай. Его совершенно не взволновало появления Чармена и его большое знание о нем.

— Я хотел отдать вам ключ от комнаты, в которой жила ваша мать… Вероятно, вы его украли?

— Я взял то, что принадлежит мне. Вряд ли это можно считать воровством.

— Согласен…

Разговора не получалось. Чармен Демисович впервые в жизни чувствовал дискомфорт в общении. Он не лидировал в беседе. Мужчина, которого он так долго искал по настоянию жены, не испытывал к нему ровным счетом никакого интереса.

— Может быть, вам нужны деньги? Леонид усмехнулся и покачал головой.

— Тогда что?

— Разве я вас о чем-нибудь просил?

— Нет…

— Ключ висит у меня на шее…

— Ваш сын в детском доме? — неожиданно задал вопрос Чармен. — Он еще совсем крошечный!..

Казалось, не один мускул не дрогнул на лице Леонида. Лишь во взгляде сгустилось…

— Мы бы с женой могли взять мальчика на воспитание…

— Нет.

— А хотите жить долго?.. Чрезвычайно долго?

Чармен Демисович положил волосатую руку на скатерть. Ониксовый перстень заиграл в свете ресторанных галогенов. Золотая ящерка ожила, разминая лапки, затем осторожно сбежала со своего ложа и засеменила было в сторону Леонида.

Он произвел молниеносное движение, и указательный палец его руки придавил тело ящерки к столу.

— Я могу уничтожить вашу вечность!

Чармен Демисович побледнел. Его могучее сердце дрогнуло от неожиданности.

— Не надо, — попросил он.

— Я тоже о вас знаю все. Если вы полезете к моему сыну, я убью вашу жену! Она ведь также хороша, как в молодости?.. Мы договорились?

— Да, — подтвердил Чармен Демисович. — Договорились.

Леонид убрал палец с придавленного тельца ящерки. Оглушенное животное с трудом добралось до перстня и застыла на нем потертым ювелирным изделием.