Шарон вошел в зал быстрым шагом, и казалось, его грузное тело пронесется мимо Леонида. За премьером еле поспевал человек в черной широкополой шляпе, старающийся обогнать охранников.

Несмотря на скорость локомотива, Шарон успел затормозить и встал вплотную к Леониду, глядя в глаза русского визитера.

Разговор начался на иврите.

— Очень рад, — дежурно произнес приветствие Шарон, протянул руку. — Я — премьер-министр Израиля.

— Отлично…

— Давайте приступим к делу.

— Какому? — удивился Леонид.

— Вы сюда приехали левитировать, — уточнил Бульдозер.

— Совсем нет. Я приехал помогать вам молиться.

— Да-да. Вот человек, — премьер указал на черную шляпу, — вот человек, который отвечает за это направление.

— Показывайте! — почти приказал руководитель направления.

— Что же?

— Вы можете левитировать? — почему-то совсем зло спросил собеседник.

— А вы? — Леонид улыбнулся.

— Я-то могу. Но речь сейчас идет о вас.

— Сколько в вашем распоряжении имеется людей, способных левитировать? — обратился Леонид напрямую к Шарону, игнорируя хозяина шляпы. Он встал к нему боком, почти спиной.

Шарон нахмурился, но ответил:

— Сто шестнадцать человек.

— Вам же нужно пятьсот! — не понял Леонид.

— Вот вы и займетесь обучением недостающих, — то ли предложил, то ли приказал премьер.

— Я — не учитель, — пояснил Леонид.

Человек в шляпе быстро и злобно заговорил про шаромыжников из России, про мистификаторов, желающих пожить за счет маленького, но гордого государства! И многое, многое про Россию.

— Не забывайте, что я из Одессы, — процедил Шарон.

— Это же Украина!..

— Не будете учить? — обратился Бульдозер к Леониду.

— Нет.

— До свидания, — протянул премьер руку.

Леонид пожал ладонь старика.

Человек в черной шляпе предложил Шарону депортировать гостя на Родину как преступника.

— У меня есть факты! Это — простой уголовник!

Шарон обернулся к Леониду, чтобы сказать гостю, что речам руководителя «летунов» значения предавать не надо, но слова так и остались не рожденными, так как глаза первого человека Израиля умилились чудесной картине человеческого полета.

Леонид вылетел в окно и опустился на ноги возле самой проезжей части.

— Стреляйте! — выкрикнул человек в черной шляпе.

— Вон отсюда! — закричал премьер своему подчиненному. — Вон!!! — И когда тот исчез с глаз долой, злой и униженный, произнес охранникам: — Мы — победим!

— Мы — победим! — вторили охранники в унисон…

…Через двое суток Леонид прибыл в Тибет, где встретился с далай-ламой.

Высший выслушал русского путешественника в небольших покоях дворца Потала, затем взмахнул рукой к небу — взлетай!

Леонид, глядя в слегка раскосые глаза Авалоктишвары, гордыни не испытал, а потому поднялся в воздух прямо с того места, где стоял.

Лама удивился такому полету, никогда прежде не созерцая левитацию вне позы лотоса, а потому пару раз хлопнул в ладоши, выражая искреннюю радость.

— У меня к вам просьба, — улыбнулся Высший, когда Леонид приземлился.

— Какая?

— На вершине Эвереста лежит камень с желтой жилой. Это не золото… Вы можете принести мне его?.. Это — просьба! — еще раз напомнил лама.

Леонид вспомнил англичанина и улыбнулся правителю Тибета.

— В тридцать четвертом году Морис Вильсон по вашей просьбе пытался покорить Эверест?

— По моей, — согласно кивнул далай-лама.

— Сколько вам лет?

— Вам рассказать про реинкарнацию? — поинтересовался Океан Мудрости.

— Я знаю.

— Очень вам признателен…

До подножия горы Леонида доставили маленькие горные лошадки, впряженные в деревянную повозку. Провожатые предложили Леониду мешок с продуктами, но он отказался.

— Ждите здесь, — сказал он.

Монахи удивленно переглянулись, но помнили наказ ламы слушаться чужестранца и, когда тот пешком удалился из виду, принялись разбивать долговременную стоянку, с шатром и видом на могучую гору.

Леонид впервые летел так долго.

Надо сказать, что от полета он испытывал приятные ощущения, но не более. Чем выше он поднимался, тем становилось холоднее. На третий час полета ему удалось разглядеть альпинистскую группу, поднимающуюся в связке по западному направлению.

«Зачем столько трудов, чтобы достичь вершины? — задумался он, обдуваемый ветрами. — Ведь это — не та Вершина, на которую нужно взбираться, о которой стоит мечтать!..» Еще Леонид подумал о том, что эмоции делают человека несовершенным, и даже он, обладающий многим знанием, подчас инстинктивно подчиняется не им, а именно чувствам… Может быть, лама послал его за камнем, чтобы показать отсутствие в неживом эмоций. Камень — символ иного сознания, которого он жаждет?.. Ведь лама — бессмертен, он реинкарнирует сотни лет, а потому может обладать знанием не меньшим, чем Леонид…

Он добрался до вершины и отыскал камень с желтой жилой.

Монахи собирались на ночлег, когда появился чужестранец. Он сказал, что нужно двигаться обратно, чтобы к утру поспеть к ламе…

— Принесли? — с улыбкой человека, не ведающего несчастий, поинтересовался Высший.

Леонид достал из кармана небольшой камень и протянул его Авалоктишваре.

Лама принял минерал двумя ладонями, сложенными лодочкой, и поклоном.

Он отошел к нише, в которой помещался пустой стеклянный сосуд, открыл крышку и аккуратно уложил камень в стекло.

Лама вернулся к Леониду, вновь поклонился и, указывая пальцем на камень, обретший свое место, пояснил:

— Мой брат…

Леонид вернулся в Москву.

Он снял квартиру неподалеку от Петровского бульвара и почти не выходил из дому.

Он лежал на диване и почти не думал, будто ждал чего-то — своего перехода в иное сознание, о существовании которого ему подтвердил лама.

Иногда, вспоминая Эверест, Леонид вылетал ночью из окна и левитировал над ночными московскими крышами.

В один из своих ночных полетов Леонид вспомнил Машеньку Махаонову, которой бы наверняка понравилось лететь вместе с ним… Может быть, она сейчас прибрежной галькой лежит на пляже какого-нибудь моря…

Эмоция завладела его душой, тело спустилось ниже крыш, и в этот момент Леонид почувствовал, как что-то безжалостно острое вонзилось в его плечо. Он чуть было не потерял ощущение полета, чуть не грохнулся о мостовую…