Но телефон нашелся в коридоре под вешалкой, вчера они с Владом слишком бурно ворвались в квартиру. Механическим движением, без лишних эмоций, девушка подняла его и набрала номер «Скорой помощи». Немного подумав, набрала и номер полиции, но в последний момент дала отбой. Она вернулась в ванную и, стараясь не смотреть на Влада, подняла маленький пакетик с пола и положила в карман халата. При первой возможности Настя от него избавится. Это было последнее, что она могла сделать для Влада. И для себя.

То, что что-то пошло не так, Оля поняла не сразу. Вероника выпила залпом отвар, который Ольга приготовила с утра пораньше, и сразу стала выглядеть счастливей. Одноклассница засыпала Олю тысячей вопросов: «когда начнет действовать?», «я уже сегодня перестану заикаться?». Оля не могла на них ответить, но не хотела развенчивать свой имидж – ведь уже вся школа знала, что она всемогущая колдунья. Знала, боялась и уважала.

Оле очень нравилось идти по коридору, милостиво улыбаться знакомым и кивать головой незнакомым, заискивающим перед ней. Это чувство настолько отличалось от того, с которым Оля жила предыдущие пятнадцать лет, что она была готова на что угодно, лишь бы никогда его не терять. Интересно, почему мама не давала ей этой свободы? Неужели Даша права и мама ей просто завидует?

Игнатия амара, арника монтана и белладонна, – готовя этот отвар для Вероники, Оля чувствовала себя куда более уверенно, чем когда возилась со спорыньей для Сашки. И хотя белладонна тоже была отмечена маленьким огоньком в бабушкиных записях, эта трава являлась куда менее опасной, чем спорынья.

Веронику скрутило на уроке биологии. Девочка схватилась за живот и попросилась выйти. Сашка кинул быстрый взгляд на Олю, но та постаралась сохранить непроницаемое выражение лица. Мало ли почему у Вероники разболелся живот. Но когда та не вернулась в класс через десять минут, Оля начала беспокоиться. Несмотря на протест биологички, на которую Ольга в последнее время и вовсе внимания не обращала, девочка вышла из класса и кинулась в женский туалет.

Вероника лежала без сознания возле кабинки. Скрючившись, как раненое животное, она прерывисто дышала, глаза закатились. Оля едва не упала рядом с одноклассницей.

– Что с ней? – Сашка безо всякого смущения вошел в женский туалет.

– Кажется, я ее убила, – помертвевшими губами выдавила из себя Оля.

– Не говори глупости. – Он кинулся на колени перед Вероникой и принялся ее тормошить. – Ника, эй, Ника, очнись, не смешно! Да она просто хочет тебя подставить, – зло заключил он, тряся девочку и пытаясь изо всех сил противостоять нарастающему ужасу.

Вероника не реагировала. Оставив тщетные попытки привести ее в сознание, Сашка достал телефон и набрал номер матери, сообщницы их преступления:

– Мама, Оля сделала для Вероники лекарство от заикания, Ника выпила, а сейчас лежит на полу и еле дышит, что делать? «Скорую»? Что использовала?

Он выжидающе посмотрел на Олю, осевшую на пол рядом с Вероникой.

– Арнику, игнатию и белладонну, – прошептала та.

– Белладонну какую-то, арнику и…

– Игнатию.

– И игнатию.

Выслушав ответ матери, парень посмотрел на Олю:

– Ты сможешь остановить действие лекарства?

– Нет, нет! – вдруг заорала Оля. – Я ее убила!

Даша, услышавшая в телефонной трубке панические крики племянницы, постаралась говорить как можно увереннее:

– Саша, вызывай «Скорую» и беги за Верой. Да, ты все правильно услышал, за Верой. Сейчас же.

Вера успела раньше «Скорой». Она ждала Алика, который обещал заехать к ней после того, как Оля уйдет в школу. Он хотел показать ей несколько вариантов жилья, которые они могли бы снять. Собственную квартиру он собирался оставить жене и дочери, а Веру с Олей хотел увезти из старого дома.

Оставив Алику записку, Вера кинулась в школу. Она ворвалась в туалет и в один момент оценила состояние девчонки. Та уже начала синеть, тело сотрясали судороги. Вера бросилась на колени возле Вероники, положила ей руку на лоб – весь в холодном поту – и приказала:

– Все вон!

Учителя, ученики и даже любопытная секретарша уже успели набиться в туалет как сельди в бочку и активно обсасывали излюбленную тему «Кто виноват и что делать?».

Ослушаться Веру никто не осмелился, даже Оля.

Подталкиваемая Сашкой, толпа потеснилась к выходу, до Веры доносились отрывки фраз:

– Надо позвонить отцу или матери.

Дверь захлопнулась, заглушая все остальное.

– Ты останься, – жестко кинула дочери Вера.

Вера положила руку на лоб Вероники и попыталась сконцентрироваться на том, что происходит у девочки внутри. Автоматически она задавала вопросы дочери:

– Что с ней случилось?

– У нее заболел живот, и Ника потеряла сознание.

– Я не об этом.

– Я дала ей лекарство, – разрыдалась Оля.

– Какое? – Вера закусила губу, чтобы не раскричаться. Впервые в жизни ей захотелось ударить дочь.

– От заикания.

– Что в составе?

– Арника, игнатия и белладонна.

– Все?

– Да.

– Где ты взяла рецепт?

– В бабушкиной книге.

– С черной обложкой, рисунки и записи от руки?

– Да.

– А ее где нашла?

– Тетя Даша дала, – прошептала Оля.

– Дура! – Вера наконец-то дала волю эмоциям. – Эти компоненты нельзя использовать без металлической меди, карбоната натрия и дурмана! Нельзя пользоваться только этой книгой, у бабушки есть к ней поправки!

Оля рыдала навзрыд.

– Кто эта девочка?

– Моя одноклассница. У нее… у нее папа начальник полиции.

– Что? – Комната качнулась перед глазами Веры. К этому она оказалась не готова.

– Мамочка, прости меня, я больше не буду, – захлебывалась Оля.

– Дома поговорим. – Сейчас было не время выяснять отношения. – Попроси некрепкий чай и четыре чайные ложки соли на стакан теплой воды, – приказала Вера дочери. Та, с трудом поднявшись с пола, бросилась вон из туалета.

Вера постаралась уложить Веронику прямо, сама прижалась головой к ее груди – сердцебиение слабое. Женщина приподняла верхнее веко – зрачки расширены, на лице отек. Отравление белладонной. Состояние тяжелое, но можно спасти. Вопрос в цене.

Вера положила сложенные крест-накрест руки девчонке на солнечное сплетение и закрыла глаза. Представила кровеносные сосуды, органы пищеварения, слизистые.

– Проходи беда, не задерживайся, – начала шептать она, гоня от себя страшные мысли.