Нам удалось поразить Данливи.

– А что насчет секты и этого Рива Карла Рокмена, который там лидер?

– Если и есть какая-то секта, о которой ей известно, то уж точно не в том доме в Стейтен-Айленде, – сказал я.

– Мы проверили Рокмена. Он действительно существует, причем, что интересно, зарегистрирован сразу по двум адресам под двумя разными именами. В одном справочнике он записан как «Рив К. Рокмен», в другом – как «Рив Т. Карл». Но значит ли это хоть что-то? В целом похоже на выдумки Люкен.

– Верно, – согласился Джим. – У нее была возможность все объяснить, когда мы пришли к ней домой, но она предпочла спрятаться под кроватью.

Данливи недоверчиво покачал головой.

– Слушай, Стив, – сказал Джим, – письмо действительно выглядело правдоподобно, в нем было много деталей и конкретики. Мы повелись на него. Но написанное оказалось бредом сивой кобылы.

– Господи, да вы просто не говорили с ней лично! Она сводила меня с ума своими телефонными звонками и этим зловещим заговором. Ее слова звучали убедительно, реально очень убедительно.

– Возможно, ей самой все это казалось реальным, – добавил я. – Потому она и производила такое убедительное впечатление. Я бы с удовольствием написал статью обо всем этом, но она повредит расследованию. Только представьте заголовок: «РАЗОБЛАЧЕНИЕ ЗНАМЕНИТОЙ ПРОВИДИЦЫ БЕЙСАЙДА».

* * *

Вероника Люкен и правда была знаменитостью. Начиная с 1970 года, эта грузная домохозяйка средних лет сводила с ума бессчетное число жителей Нью-Йорка и других городов США и Канады, собирая полные залы истово верующих в павильоне бывшей Всемирной выставки в Квинсе – люди жаждали услышать, как ее устами говорят Богородица и Христос.

Легионы Люкен исчислялись многими тысячами. Автобусы с верующими стекались в осененный ее благодатью Квинс из самых разных уголков страны по первому зову – стоило только распространиться «вести» о том, что Мария или ее Сын вот-вот обратятся к народу через Люкен во время очередной трансоподобной медитации на глазах у орды паломников.

Остается лишь догадываться, как бы отреагировали эти толпы людей, узнай они, что их живое воплощение Марии и Иисуса в свободное время балуется непристойными обвинениями.

Организация Люкен, не чуравшаяся пожертвований верующих, выпускала немало разной литературы, включая газету «Сражение Михаила», названную в честь Архангела Михаила. Статьи в ней с горячностью сообщали о произнесенном Вероникой Священном Слове, предсказавшем Третью мировую войну, конец цивилизации, землетрясения, наводнения и прочие стихийные бедствия, которые ожидают человечество, если то не отринет избранный им путь зла.

Во время ее публичных выступлений тысячи глаз и ушей внимали хвалебным речам Пресвятой Богородицы в адрес самой Вероники. В итоге это провоцировало еще одно маленькое чудо – одновременное открытие сотен бумажников и кошельков.

Вероника-Мария-Иисус часто сетовала на опасности искушений в современном мире и постоянно напоминала ученикам, что Сатана обрел особую популярность в двадцатом веке. Злой змий, проигравший небесную битву Архангелу Михаилу, теперь стремился проникнуть на землю через средства массовой информации, индустрию развлечений и, конечно же, мировое правительство.

Видения Вероники, которые она живо описывала толпам верующих по мере их возникновения, неизменно включали в себя упоминания ярких вспышек света в небе, заметных лишь самой Веронике и знаменующих грядущее появление Девы Марии или Христа. Пресвятая Матерь то и дело проливала слезы, устами Вероники рассказывая о грядущих темных временах, ожидающих человечество, если оно не выберет путь к спасению. Еще одной частой темой небесной «горячей линии» были коммунисты и Россия.

Во время этих сеансов Люкен и учеников разделял тщательно отобранный почетный караул последователей в белых беретах. Среди них были несколько сотрудников полиции и пожарной охраны.

Проповеди Люкен закономерно воспринимались церковными властями Нью-Йорка с некоторым презрением; и она, и ее последователи вызывали головную боль у полиции Нью-Йорка и других правоохранительных органов, которым на фоне запрета нарушения свободы собраний приходилось иметь дело с проблемами контроля за толпой, незаконными проникновениями и прочими подобными вещами. Время от времени сообщалось о потасовках, возникших между последователями Люкен и взводами телохранителей в белых беретах.

А теперь Вероника – анонимно, как она думала, – снабжала нас гнусной информацией о деле Сына Сэма. Данливи, Миттигер и я отправили ее сведения в мусорную корзину в начале февраля 1978 года. Мы и не подозревали, что со временем она вновь всплывет на поверхность.

* * *

Подтверждение лживости обвинений Люкен заняло всего несколько дней, но разочарование от него мы испытывали довольно долго. Слишком велико было ожидание, что в деле вот-вот произойдет прорыв, и последовавший за этим крах нас обескуражил. Данливи совсем раскис, когда его сияющая звезда, Люкен, сгорела в обманчивой вспышке. Мы также не получали никаких вестей ни из Бруклина, ни от департамента шерифа в Вестчестере, и почти уверились, что сдвигов в расследовании не будет.

Джон Карр, наш главный подозреваемый, по-прежнему шатался неизвестно где, а обвинение Берковица в качестве убийцы-одиночки постепенно продвигалось по инстанциям судебной системы. По сути, у нас почти не осталось других вариантов. Мы попытались что-то сделать, но теперь оказались на грани провала.

Восьмого февраля Нью-Йорк накрыло небывалой метелью, а мои соседи снизу устроили пикник на открытом воздухе, бросая вызов Матери-природе. Девятого числа я рискнул пробраться по сугробам до кинотеатра, чтобы посмотреть «Лихорадку субботнего вечера» [113]. События на бруклинской дискотеке вновь напомнили мне о прошлогодних деяниях Убийцы с 44-м калибром. Учитывая мое душевное состояние, я вполне мог бы обойтись и без подобных воспоминаний.

Фильм я смотрел с новой знакомой, симпатичным физиотерапевтом из Мамаронека, с которой я встречался после того, как несколько месяцев назад расстался с женой. Мы оба старались сохранить брак, но магия взаимного притяжения исчезла. Впрочем, нам удалось остаться друзьями.

В субботу, 11 февраля, я вновь устроил битву со снежными заносами, чтобы впервые более чем за две недели проехать мимо дома Карров в Йонкерсе. На широкой подъездной дорожке стоял обычный набор автомобилей, большая часть их принадлежала операторам справочной телефонной службы Карра. Однако была там и одна машина, которую я прежде не видел, – синий «меркури» 1971 года выпуска. В отличие от остальных, на нем по-прежнему лежал снег, и его было так много, что я не смог разглядеть номер. Я уже собирался уехать, как вдруг задумался об этом снеге, наводившем на мысль о том, что автомобиль не трогали по крайней мере несколько дней.

Оглядев улицу, я убедился, что вокруг никого нет. Уже темнело, было холодно, и большинство людей сидели по домам. Я достал из бардачка маленький блокнот и ручку, припарковался у обочины и осторожно