начинает выглядеть как заклятая судьба. Причем, в мрачно-подавляющем виде некоего гипотетического сценария трансгуманистов без разумного на то режиссирования. Личность родилась в этом обществе, ей очень непросто порвать с ним. Да и нужно ли это кому-нибудь?

Известно, что исторический тоталитаризм начинается с крайне-философского вопроса: «А где же истина?» Если истина действительно не находится в субъективно-объективном пространстве социетального глобализма, значит, тоталитаризм путем неформального дискурса, уже как маститый вор в законе, проник в социальные структуры. Открыт ли нам смысл истории? Говорят, что история в принципе непредсказуема, а глобализация общества может обернуться крахом. Ее развитие зависит от очень большого множества факторов, которые человеку учесть не дано. Но это касается лишь деталей в субъективном исполнении. Объективная направленность постоянно довлеет над обществом, глобализируя его основы и социальные институты.

Если же общество рассматривать как материально-нематериальную систему, то есть, как субъективно-объективное образование, тогда история это объективное, делаемое субъективно. Но вот как это делается, – как же? – пока никто точно установить не может. Понятно, что при нашем явленном ошельмованном веками и столетиями мировоззрении иного трудно ожидать. В этом и беда, и забывчивость общества, что оно привыкло через государство управлять людьми. Почему бы не наоборот? Есть регулирующие законы истории, и они учитывают все. Они сами исходят из процесса диалектического глобализма. Они через историю глобализируют сообщество.

В последнее время много говорится о постиндустриальном обществе, даже развиваются концептуальные подходы к нему. Но, говоря об обновлении общества, необходимо помнить, что оно развивается не само по себе, иначе такая забывчивость выливается в социальное напряжение и кризисы. Необходимо помнить, что человек формируется не только в обществе, но и в истории. Этого не отнять. Устранение подобных двусмысленностей снова и снова упирается «колом» в каноны мировоззрения.

Примат истории всегда висит над обществом и жаждет прорваться наружу в виде катастроф. Именно из истории общество черпает ресурсы грегарного отбора. И здесь же оно неожиданно останавливается перед проблемой координации развития – перед дилеммой: политическая история или историческое политиканство. Неизбежен ли такой выбор? Вовсе нет – это лукавство от капитального отбора, который ставит задачи, как производства, так и воспроизводства. Он попирает законы истории и развития, а это даром не проходит. Недаром говорят: «Социум есть средство решения данной задачи». Какой задачи? Прежде – элементарного креативного воспроизводства. Почему так? Иначе, как и с чем развиваться?

Серьезнейшим уроком истории следует считать современный глобальный кризис. Некоторые исследователи продолжают, однако, считать связь истории с ним несущественной. А сам глобальный кризис относить к «окончанию очередного цикла развития цивилизации» по АрнольдуТойнби. Причем такой «цикл» совершается с небывалым информационным ускорением, благодаря массовому развитию средств телекоммуникации. Именно коммуникативный фактор стал свидетелем небывалого прогресса социальных отношений. Но вместе с тем он в значительной мере ускорил радикальное приближение социального кризиса. Подобное есть результат субъективной глобализации общества.

Однако ускорение исторического информооборота не наблюдается. Он даже оказался сниженным относительно прошлых вспышек кризисов. Он снижается в том позитивно-негативном отношении, что исторические события после двух мировых войн стали заметно мельчать. Тогда как субъективно-обусловленные катастрофы, наоборот, нарастают. Здесь есть над чем поразмыслить, поскольку прослеживаются определенные закономерности и гибкие параллели с гибелью великих империй прошлого. А также, соответственно, социальных отношений вместе с ними. Почему нарастают субъективно-явленные катастрофы? Не связаны ли они с действием исторического фактора – объективного в основе, который требует своего? Может быть это очередной урок истории, который мы не воспринимаем, принимая его за действие совершенно другого плана и выражения. Остается единственное – «теплеющий ангел надежды».

Вероятностную картину современной исторической ситуации многие оценивают как критическую по отношению ко всему человечеству. Особенно демонстративные ученые делают вполне определенные архизаключения о «гибели культуры» и «потери смысла жизни» особенно среди молодого поколения людей Что это? Откуда такая «вероятностность»? Если она основана на социологии или политологических исследованиях как тренд изменения их откликов, то такая вероятностность имеет мало общего с историей или глобализмом. Поскольку не учитываются исторические условия формирования и действия настоящего. А сами мы стоим возле «часовни духа у дорог истории», то есть на кривом растрепанном веками распутье. Социетальный глобализм должен помогать в любом случае, нужно только правильно его осмыслить.

Обычно считается, что настоящее формируется человеком. Но это совершенно-далеко не так, поскольку в этой «кухне» задействуется не только он, но и объективность социетального глобализма. К тому же влияет история – как трансформатор общественных мнений на поступки личности. Значит, уроки истории пошли-таки невпрок. Вероятностность указанной траектории и процесс развития без учета исторической ситуации, без конвергенции множества мнений не может быть достаточно высокой. Причем, здесь важны не сами героические исторические факты, а то, что концептивно стоит за ними, как «молитвословое прощение». То есть, важны тенденция, рефлексия, процесс, которые закладываются в ходе глобализации общества.

Наивно полагать, что вожделенное информационное общество с человеком во главе придет само собой. В истории было множество утопий, когда подспудно-желаемое (явленное) выдавалось за благую действительность (процесс). Да, звучит гордо: «Человек открыто делает свою историю». Но такой эголитаризм – достижение всеобщего равенства – должен быть объективно обоснован. Пока история остается на задворках существования человечества, такого объективного основания не видится. Социетальный глобализм проявляется, прежде всего, в направленности общества. Если оно идет «не туда» или не достигает того, «что должно быть», значит, возобладал субъективный негативный фактор.

После такого горького высказывания воистину делается солончаково-тоскливо. Ведь известный «Великий Вселенский План» Алисы Бейли искажает все и вся в диалектическом глобализм. Он даже выступает в ранге Господа нашего. Тогда все становится мировым: и религия, и правительство и сообщество, и весь духовный и материальный мир. Разве это реально? Тем более что все оказывается в руках неких авантюристов-эзотериков, утонченный ментальный склад которых, якобы, «культивирует дух сотрудничества». Вместе с тем, они проповедую дух «глобальной чистки, оправдывая даже войны. Это ли диалектика глобализма? Нет, это его извращение. И все это под эгидой святой евгеники.

Зло не может быть воплощено в канву общества даже в ходе социетального глобализма. Основы пресловутой «психоделической революции» Стива Джобса и Билла Гейтса выводят общество из-под контроля людей. А значит, граничат с безумием бесноватых, которых опьянил телекоммуникационный бум напару с жаждой наживы. Такие галлюцинации «ясновидящих» выходят на новейшие технологии искажения глобализма. Но они, тем не менее, преподносятся обществу как «божья роса». Так естественное превращают в искусственные суррогаты измененного неглобализмом сознания общества.

Глобализация общества должно основываться, прежде всего, на анализе и синтезе фундаментализма исторических событий. Та же мир-система Иммануила Валлерстайна уходит на дно политических структур древности и черпает там основания гуманитарных наук и