вдруг закатила наверх мокрую футболочку, демонстрируя всем присутствующим обнаженную грудь. Несколько парней, кажется, пришли в экстаз — глазели на Шленскую, пожирая ее голодными глазами, а кто-то даже решил потрогать, но Яна не далась. Ловко закатала футболочку и погрозила тонким пальчиком.

— Эти крошки предназначены только для одного, — заявила она и метнула горячий взгляд на Игната, который даже не замечал ее. В это время он разговаривал с Алексой, и Шленскую едва ли не перекосило от злости. Она-то думала, что Елецкий принадлежит ей, а он выбрал другую. Бедняжка.

Музыка стала тише, и все начали усаживаться на пол — на шикарный персидский ковер, ноги в котором просто утопали, даже Игнат решил поучаствовать в забаве, и я мысленно пожелала, чтобы ему попадались только парни — пусть целуется с ними.

Я уже собиралась было уходить, когда вдруг Шленская заметила меня. Со скоростью света она вдруг подлетела ко мне и схватила за руку.

— Ярослава, — заворковала она пьяным голосом. — А вот и ты! Так хотела тебя увидеть! У нас в прошлом были недопонимания, я приняла тебя за новое увлечение Игнатика. Кто же знал, что ты его сестра, а выберет он эту овцу, — громко зашептала Шленская, явно имея в виду Алексу. — Давай с нами, а? Поиграй с нами в «бутылочку»?

Я не успела ей ничего ответить, как она вдруг схватила меня за руку и снова заорала, перекрывая музыку:

— Смотрите, кто с нами!

Все уставились в нашу сторону. Даже Игнат — улыбка на его лице погасла, будто он увидел что-то мерзкое. Мне стало противно. Почему он позволяет себе так на меня смотреть? Я настолько ему отвратительна?

Чувствуя, что Елецкий не хочет даже видеть меня, я зачем-то согласилась на игру в «бутылочку». Пусть мое присутствие будет отравлять ему слишком сладкую жизнь. И пофиг, что на мне домашние джинсовые шорты и майка, на лице ноль косметики, а волосы собраны в низкий хвост.

Шленская потащила меня к друзьям, ведя себя так, словно мы подружки, а она никогда на меня не наезжала и не оскорбляла мою подругу. Я не собиралась забывать ей этого, но пошла следом. Хотела испортить настроение Игнату. Да, может быть, глупо и самонадеянно, но я слишком сильно вспыхнула, увидев его взгляд. Наверное, он думал, что я откажусь. А я согласилась. Пошел он. Я не мышка, которая должна прятаться от всего на свете. К тому же, я никогда не играла в «бутылочку», и мне было интересно.

Я опустилась на пол рядом с Сержем, который явно удивился моему приходу. Потеряв интерес к своей спутнице, он переключился на меня. И в отличие от друга, он был мне рад.

— Я думал, ты спишь, — улыбнулся Серж.

— Почему я должна спать в это время? Еще только первый час, — отозвалась я.

— И что ты делаешь в первом часу ночи? — продолжал Серж с веселым любопытством.

— Пишу книгу, — отозвалась я весело, чувствуя на себе взгляды друзей и подруг Игната. Они не ждали меня, и чего от меня ждать — тоже не знали. Изучали.

— Книгу? — приподнял бровь Серж. — Серьезно?

— Абсолютно, — кивнула я.

— Ты удивляешь меня все больше. И о чем твоя книга?

— О любви и магии, — ответила я.

— А почитать ее можно? — не отставал парень.

— Когда допишу, — несколько смутилась я.

Мы со Стешей без проблем показывали тексты друг другу, а вот остальным… Всегда присутствовал страх осуждения — вдруг история, в которую я вложила душу, не понравится? Или хуже того, окажется скучной?

— Точно? — спросил Серж, прищурив один глаз.

— Точно, — тряхнула я волосами.

— Тогда дай обещание. — И он с непосредственной обезоруживающей улыбкой протянул мне свой мизинец, чтобы я, как в детстве, закрепила обещание.

Клятва мизинцев — вещь серьезная, но я все равно скрестила наши мизинцы. Боже, какой же Серж комфортный. Рядом с ним я чувствую себя не просто в безопасности, но как будто окутанной дружелюбием и поддержкой.

Началась игра. Первой бутылочку начала вращать Шленская, причем сначала бутылочка остановилась на ней самой, и эта идиотка подскочила к зеркалу, чтобы поцеловаться сама с собой. По крайней мере, она так заявила, прежде чем начала слюнявить его. Затем бутылочка показала на парня с волнистыми волосами, с которым разговаривал Елецкий, и Яна буквально засосала его, запрыгнув на колени. Она явно была то ли под алкоголем, то ли под чем-то другим, ибо вела себя абсолютно распутно, так, что я начинала чувствовать испанский стыд — делала она, а стыдно было мне.

Если парням попадались парни или девушкам — девушки, то целовать можно было просто в щеку, хотя две подруги решили, что это правило не для них и целовались так, что парни начали снимать их на камеру. А вот когда парням попадались девушки или девушкам — парни, становилось горячо. Алкоголь и ощущение свободы делали свое дело, и то, что раньше было недопустимым под покровом ночи становилось острой необходимостью.

Когда горлышко бутылочки остановилось на мне, я едва не вздрогнула. Поцеловать меня должна была Алекса, и она, мило улыбаясь, подошла ко мне, положила руки на плечи и звонко чмокнула в шеку. Она источала дружелюбие и говорила какие-то милые вещи, но мне рядом с ней стало не по себе.

— Твоя очередь, Ярослава! — проорала Шленская, когда Алекса вернулась на место. — Крути!

И я раскрутила. Не знаю, как это вышло, но горлышко бутылочки указывало на Игната. Я с замиранием сердца подняла на него глаза, одновременно не веря в то, что произошло, но в то же время понимая, что я хочу этого. Хочу, чтобы он поцеловал меня.

На его лице появилась ухмылка.

Глава 54. Испорченный момент

По гостиной пронесся гул голосов — веселых и подначивающих. Друзьям Игната было интересно, что же произойдет дальше. Отовсюду раздавались смешки и неразборчивый шепот, кто-то, кажется, даже делал ставки на нас. А мы с Игнатом неотрывно смотрели друг на друга, словно остального мира не существовало, и мне казалось, что даже звуки стали тише, и слышно