Дверь открылась, и я вскочила. Господи! Я ничего не успела сделать. В квартире по-прежнему царил ужасный беспорядок, а я, пока Ника не было, лежала голая в постели, словно ленивая уличная девка!

Ник принес коричневый бумажный пакет, и я указала ему в сторону кухни, а потом встала, натянула майку и пижамные штаны и отправилась следом за ним, стараясь выглядеть лишь на десять процентов такой безумной, как мысли, роившиеся в моей голове.

– Завтрак закончился, – сообщил мне Стоун. – Очевидно, уже больше одиннадцати тридцати.

Он разложил на столе сэндвичи. Их было целых четыре, и все разные – наверное, Ник не знал, чего я захочу. Мы уселись и принялись за еду, болтая о пустяках и старательно избегая самых важных вопросов.

Но постепенно эти вопросы сами начали возникать в нашем разговоре. Мы вернулись к воспоминаниям. Ник пришел к выводу, что наше сознание с трудом смогло справиться с таким количеством невероятной информации. Возможно, психика человека не в состоянии быстро переварить столь противоречивые сведения, а может, дело в том, что нейронам мозга требуется время, чтобы интегрировать новые факты. Он считал, что кусочки воспоминаний вставали на свои места благодаря общению нашей четверки: нас с ним, Юла и Сабрины. Для него последним кусочком головоломки стала я – и тогда все сложилось. Я улыбнулась, когда Стоун произнес эти слова, и он, помедлив, тоже улыбнулся в ответ.

Ник не был уверен, что Тан и Шредер полностью восстановили свои воспоминания, но он мог связаться с ними обоими.

– Сначала я должен сделать один звонок. – Он взял свой сотовый телефон. – Сколько времени сейчас в Нью-Йорке? Ага, почти семь… Нормально.

Стоун подошел к окну, встал возле стула, на котором стоял плакат с надписью «Рейс 305», и набрал номер. Он слушал гудки и смотрел в окно на людей, спешивших по своим делам, наконец заговорил:

– Оливер, это Ник Стоун. Надеюсь, я вас не разбудил.

Короткая пауза.

– Нет, всё в порядке. Я размышлял о Грейсоне. Думаю, нам следует включить его в «Фонд Титанов». Если дать ему шанс измениться, дать возможность участвовать в грандиозных проектах и увидеть, на что расходуется состояние Шоу… Быть может, он ухватится за такую возможность.

Снова пауза, на этот раз более длинная. Ник продолжал молча наблюдать за происходящим за окном. Мне это понравилось – у меня возникло ощущение, что я вижу, как вращаются у него в голове колесики.

– Согласен, – вновь подал он голос. – Однако нужно преподнести ему это максимально корректно. Тем не менее у меня есть ощущение, что он может нас приятно удивить, если предоставить ему шанс. Давайте дадим ему возможность поступить правильно. Начнем с того, что доверимся ему, вовлечем в наши проекты и предоставим самому принять решение.

Возникла очередная пауза, и голос Ника смягчился:

– Нет, ничего подобного. Возможно, это прозвучит странно, но у меня возникло ощущение, что если вы не дадите ему последний шанс, то будете жалеть об этом до конца жизни.

Он закончил разговор, и мы уселись за маленьким деревянным столиком у меня на кухне, чтобы допить кофе. Должна признать, что шику моей кухне не хватало.

Когда мой гость допил кофе, наш разговор закончился. Стоун встал и взял свою куртку, погребенную под грудой одежды, от которой мы очень быстро избавились вчера вечером:

– Я не знаю твоего расписания, но у меня есть несколько дел. Они займут пару часов.

– Хорошо. Я буду дома. У меня нет никаких планов.

Нужно было вести себя разумно, но получалось у меня это плохо.

– Ник, – начала я, и мой голос изменился, а произнесенное имя заставило его посмотреть на меня.

Господи… Я не какая-нибудь безумная цыпочка, пытающаяся на следующее утро завести Разговор! Я знала, что это могло привести только к катастрофе, и поэтому заставила себя говорить самым небрежным тоном.

– Мы, писатели, редко выходим в свет. – Я пожала плечами, стараясь не показать, что нервничаю. – И свидания у нас бывают не слишком часто. Ну, а в последнее время… у меня их не было.

Стоун внимательно всмотрелся в мое лицо и неожиданно стал серьезным.

– У меня тоже, Харпер. Для меня работа была главным в жизни – начиная с того момента, как я закончил колледж. И времени для чего-то еще не оставалось. Или для кого-то. – Он оглядел спальню и смятые простыни. – То, что между нами произошло, очень много для меня значит. И сегодня вечером я покажу тебе насколько много.

Уровень паники: один миллион (по десятибалльной шкале).

Сказав: «Очень много для меня значит. И сегодня вечером я покажу тебе насколько», Ник подошел ко мне, поцеловал в лоб и закрыл за собой дверь прежде, чем я успела произнести хотя бы слово. Я сумела поднять с пола челюсть только через несколько минут.

Я испытывала ужас. Еще более всепоглощающий, чем сегодня утром, когда думала, что он скатится с моей постели, чмокнет меня в щеку и скажет: «Отлично провели время, Харп. Спасибо за воспоминания. – И подмигнет. – Встретимся как-нибудь».

Я не могла решить, что хуже.

Я не хотела, чтобы Ник ушел из моей жизни, но – проклятье! – я была не готова к серьезным переменам. И уж точно была не готова выйти замуж.

А если он поставит меня перед выбором: выйти за него или потерять его навсегда, что тогда?

Тем не менее все было не так плохо – он ведь уходил не на войну!

Я сказала себе, что должна успокоиться, взять себя в руки и хорошенько подумать.

Объяснение. Когда он вернется, я сообщу ему, что должна сначала разобраться со своей жизнью, выйти на новую дорогу и лишь потом смогу обсуждать что-то настолько серьезное. У меня появилось ощущение, что сейчас я впервые в жизни точно знала, чем хотела заняться.

И, если б я не провела какое-то время в 2147 году, со мной бы этого не произошло. И я бы не встретила Ника. За все блага на белом свете я бы не согласилась это на что-то променять.

Теперь я знала, что мне делать со своей профессиональной жизнью.

Алиса Картер.

Когда ты молод, нужно пытаться реализовать свои мечты. А на запасной путь я всегда смогу перейти позже. Если я не напишу биографию Оливера Нортона Шоу, это сделает кто-то другой. Возможно, у другого автора это получится даже лучше. Или хуже. Но работа будет сделана.

Однако я знала, что никто другой не напишет историю Алисы Картер. Никто, кроме меня. Без моего участия она так и не появится на свет.

Вот в чем состоит главная задача нашей жизни: отыскать то, чего не сможет сделать кто-то другой, после чего начать работать над этим изо всех сил. А еще – найти человека, которого ты полюбишь как никого другого. Возможно, это Ник Стоун. Но я знала его не так хорошо, как Алису Картер. Во всяком случае, пока.