Ночью хлынул ливень, превратив дорогу в непроходимую топь. Не останавливаясь на привал, Джеральд решил пересечь открытое пространство полей и зайти на Виа Палестрина, которая приведет их в Рим через восточные ворота Святого Иоанна.

Они быстро скакали через весенние долины и зеленеющие леса, благоухающие молодой порослью. Выехав из густого подлеска, они внезапно натолкнулись на группу всадников, которые сопровождали тяжелую повозку, запряженную четверкой лошадей.

– Приветствую вас, – обратился Джеральд к тому, koго принял за главного, темноволосому мужчине с узкими, заплывшими глазами.

– Не скажете ли, мы на Правильном пути к Виа Палестрина?

– Да, – ответил мужчина и попытался проехать мимо.

– Если вы направляетесь на Виа Фламиния, – предупредил Джеральд, – будьте осторожны. Дорога размыта, ваша повозка застрянет по самые оси.

– Нам не туда, – отозвался мужчина.

Странно. Кроме дороги в том направлении не было ничего, только пустынная земля.

– Куда же вы направляетесь? – поинтересовался Джеральд.

– Я сказал все, что вам нужно знать, – отрезал мужчина. – Продолжайте свой путь и оставьте честного купца в покое.

Ни один нормальный купец не посмеет обратиться к господину так неучтиво. Джеральду это показалось подозрительным.

– Чем вы торгуете? – Джеральд подъехал к повозке. – Возможно, у вас есть то, что я хотел бы купить.

– Оставьте нас в покое! – крикнул мужчина.

Джеральд откинул покрывала и увидел содержимое повозки: дюжину бронзовых сундуков с тяжелыми железными замками и на каждом папская эмблема.

«Люди Папы. Их, наверное, отослали из города, чтобы перевезти папскую казну подальше от Лотара», – решил Джеральд.

Он подумал о том, чтобы доставить сокровища Лотару, но не стал делать этого. Пусть, римляне сохранят то, что могут. Папа Сергий найдет гораздо более достойное применение деньгам, чем Лотар, который пустит их на новую жестокую войну.

Джеральд собирался отъехать, но тут один из римлян спрыгнул с лошади и упал перед ним ниц.

– Помилуйте, господин! – воскликнул он. – Спасите нас! Мы не можем умереть с таким тяжелым грехом на душе!

– С грехом? – повторил Джеральд.

– Замолчи, дурак! – Их вожак поднял лошадь на дыбы и растоптал бы этого человека, но Джеральд остановил его, выхватив меч. Мгновенно люди Джеральда тоже схватились за оружие и окружили римлян. Те не осмелились обнажить мечи, поняв, что они в меньшинстве.

– Во всем виноват Бенедикт! – яростно закричал мужчина, лежащий на земле. – Это он придумал украсть деньги, а не мы!

– Украсть деньги?

Тот, кого авали Бенедикт, уклончиво заговорил:

– Мы не желаем вам зла, господин, не собираемся ссориться с вами, Дайте нам мирно уйти, и в благодарность возьмите один из этих сундуков. – Он заговорщически улыбнулся Джеральду. – В нем достаточно золота, чтобы разбогатеть.

Предложение и то, как оно было сделано, развеяло все сомнения.

– Схватить его! – приказал Джеральд. – Остальных тоже. Доставим их и эти сундуки в Рим.

Триклиний сиял огнями сотен факелов. Армия слуг стояла вдоль стола, за которым сидел Папа Сергий в окружении высокопоставленных вельмож города: священники всех семи округов Рима слева, их мирские двойники, семеро защитников, справа. Перпендикулярно этому столу располагался другой, такой же большой. За ним на почетных местах сидели Лотар и его свита. Остальные, человек двести, устроились на жестких деревянных скамьях за длинными столами посередине зала. Столы были заставлены блюдами с яствами, кувшинами и кубками, а скатерти уже залиты вином.

Поскольку это происходило не в постный день, угощение состояло не только из хлеба и рыбы, но из мяса и других жирных кушаний. Даже на пиршественном столе Папы были блюда с поросятами в белом соусе с зернами граната и алыми цукатами, чаши с супами из кролика и вальдшнепа, заливные раки и рыба голец, жареные косули, козлята и гуси. В центре стола, за которым сидел Лотар, красовался лебедь с позолоченным клювом, и его окружали фрукты, уложенные в виде волн.

Сидя за одним из столов в центре зала, Джоанна с тревогой смотрела на это изобилие. Перед такими деликатесами Сергий едва ли устоит.

– Тост! – Граф Маконский, сидевший рядом с Лотаром, поднялся с кубком в руке. – За мир и дружбу двухвеликих христиан!

– За мир и дружбу! – подхватили все и осушили кубки. Слуги сновали вдоль столов, наливая еще.

Последовали многочисленные тосты, и, наконец, когда темы для них были исчерпаны, началось застолье.

Джоанна с ужасом наблюдала, как много ест Сергий. Глаза его посоловели, речь стала невнятной, кожа потемнела. «Вечером придется дать ему хорошую дозу зимовника, чтобы предотвратить приступ подагры».

Двери триклиния открылись, вошел отряд гвардейцев и быстро проследовал в центр зала. Гости сразу же смолкли, заинтересовавшись причиной внезапного вторжения. По залу пронесся ропот удивления, когда все увидели мужчину со связанными руками, окруженного стражей. Это был Бенедикт.

Лицо Сергия исказилось.

– Ты! – выкрикнул он.

Старший охранник Тарасий пояснил:

– Отряд франков нашел его в поле. С ним была казна.

По пути в Рим Бенедикт размышлял как оправдаться. Он решил не отрицать, что вывез папскую казну. Не придумал он и достойного объяснения своему поступку, несмотря на все ухищрения изворотливого ума. Бенедикту оставалось лишь положиться на милость брата. Он знал, что у Сергия доброе сердце. Презирая это качество, сейчас Бенедикт охотно воспользовался бы им.

Упав на колени, он возопил:

– Прости меня, Сергий! Я согрешил, но искренне и смиренно каюсь.

Однако Бенедикт забыл о том, что вино плохо воздействовало на характер брата. Лицо Сергия побагровело от ярости.

– Предатель! – воскликнул он. – Негодяй! Вор! – Каждое слово Сергий сопровождал ударом кулака по столу.

Бенедикт побледнел.

– Брат, умоляю тебя…

– Уберите его отсюда! – приказал Сергий.

– Куда прикажете, ваше святейшество? – спросил Тарасий.

У Сергия помутилось в голове, думать было трудно. Он знал одно: его предали, и ему хотелось отомстить так, чтобы причинить предателю боль.

– Он вор! – с горечью произнес он. – Пусть будет наказан, как вор!

– Нет! – крикнул Бенедикт, когда стражники потащили его из зала. – Сергий! Брат! – Это слово было последним.

Сергий упал в кресло, его лицо побледнело, голова откинулась, глаза закатились, руки и ноги непроизвольно подергивались.

– Это сглаз! – крикнул кто-то. – Бенедикт сглазил его! – Люди в зале зашумели и стали испуганно креститься.