В итоге спустя пару часов всё разрешилось, и юристы нам очень даже пригодились.

Как выяснилось, та крыша, на которой проводилась смертельная дуэль, оказалась не просто частной собственностью. Хозяин здания «Добровольное общество на паях братьев Кротовых», буквально пару дней назад ввел запрет на полеты для частных вертолётов, самолётов и флайеров над зданием.

Грубо говоря, они купили столб воздуха высотой в сто километров над своим небоскребом и установили штраф в размере ста процентов стоимости транспортного средства, которое этот запрет нарушит.

Вот мой, а точнее адвокат Соболевых, а затем и примкнувший к нему его коллега работавший на Котовых и занялись этим делом.

Итогом стало отклонение претензии по формальным признакам. На джампбайк запреты не распространялись, так что Артур и Артём Кротовы остались с носом, я даже штраф не заплатил.

Правда пришлось провести всю ночь в построенном в стиле классицизма здании по адресу Петровка 38, где располагалась штаб-квартира московской полиции, но, учитывая всё что произошло вчера вечером, это мелочи.

* * *

— Я что-то не хочу сразу ехать в Академию, — сказал я Лере, когда мы наконец освободились и вышли на улицу, — давай пройдёмся.

— Хорошо, — тихо откликнулась она.

Я попросил идущего за нами адвоката Соболевых, улыбчивого и невероятно подвижного, несмотря на излишки веса, господина Модеста Мерзяева позаботиться о моём Гепарде, и когда он сказал, что всё сделает в лучшем виде, мы пошли пешком.

Осенняя магическая Москва была прекрасна. Несмотря на то что Империя могла себе позволить держать свои города в состоянии вечного лета, ход времён года, всё же, предпочитали не прерывать, и я с наслаждением вдыхал кристально чистый холодный воздух.

Деревья в московских скверах и парках окрасились багрянцем, кое где уже виднелись большие кучи опавших листьев, в которые с разбега прыгали питомцы местных собачников. Несмотря на ранее утро уже кое-где виднелись мамочки и няни с колясками, дворники управляли целыми стадами роботов-уборщиков, а по улицам, пользуясь малым количеством машин, ездили автоматические мойщики и мыли проезжую часть каким-то пенным средством, потом его смывали и, в конце концов, даже высушивали асфальт.

Людей, кроме мамочек и дворников на улицах почти не попадалось, раз два и обчелся. Зато всюду сновали роботы: мойщики, уборщики и доставщики. Последних было особенно много, похожие на больших пауков машинки перевозили коробки со всякой всячиной, от еды, до других товаров, судя по этикеткам. Периодически я видел, как они зависают перед дверями домов, а потом либо оставляют посылки перед входом, либо заползают внутрь, чтобы вернуться на улицу уже пустыми через несколько минут.

— Я до сих пор удивляюсь тому куда я попал, и как здесь всё отличается — сказал я Лере, когда мы были уже в Зарядье.

Здесь, как и у нас, тоже находился огромный парк. Только, благодаря магии, он по-настоящему отражал все климатические и природные зоны Империи, от ледяного молчания Шпицбергена до раскаленных песков восточной Эфиопии.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Лера.

— Здесь слишком благоустроенная жизнь. Преступность, болезни, ничего этого нет. По сравнению с моим домом, где большинство не знает, что такое уверенность в завтрашнем дне, у вас тут рай. У нас, — тут же поправился я, — у нас здесь рай.

— Ты знаешь, — задумчиво начала она, — это только в Империи так. В Европе и отчасти в Северной Америке еще куда ни шло, труба пониже и дым пожиже, но тоже жить можно. А во всём остальном мире всё намного, намного хуже. Войны, эпидемии, голод, бандитизм. Большинству подданных их императорских величеств нет никакого дела до того, что происходит за краем Ойкумены. Для них остального мира просто не существует. Низкие сословия и большинство аристократов интересуют только их собственные карманы, холодильник и развлечения. А войны в Чако или уже бог знает какая по счёту гражданская война в Синьцзяне, или голод в Родезии их не волнуют.

После этих слов я даже замедлил шаг и внимательно посмотрел на Леру. Вот уж никак не ожидал, что моя любовница, персональный баффер, да ещё и лудоманка в придачу, на самом деле политическая активистка.

— А ты как к этому относишься? — спросил я девушку.

Она пожала плечами.

— А никак. Я просто знаю, что наш мир не идеален и всё. Что-то сделать я с этим всё равно не могу.

— А хотела бы?

— Я не знаю. В твоём мире же было много революций?

— Более чем, и каждая революция несла за собой настоящие реки крови.

— Вот-вот, — кивнула Котова, серьёзно глядя на меня, — у вас нет одарённых, но всё равно гибли тысячи и миллионы людей. У нас же всё ещё сложнее. Лучшие из нас способны безо всякой техники стирать с лица земли целые города. Так что лучше мы обойдемся без революций.

Я только хмыкнул себе под нос. В этот момент мы уже поднялись по Васильевскому спуску и теперь шагали по брусчатке Красной площади.

Очень символично что Лера заговорила о революциях именно здесь, где в моём старом мире построен мавзолей, а также есть захоронения возле Кремлёвской стены, напоминающие о свержении императорской семьи. И хоть в этой России обошлось без революций, но и без этого крови хватало.

Ворота Спасской башни открылись, и из неё вышла смена почетного караула. Тройка часовых в расшитых мундирах с аксельбантами, печатая шаг, направилась в сторону Александровского сада.

Там, как и в моём мире, горел Вечный огонь, только не в честь погибших в Великой Отечественной Войне, которой здесь тоже не было.

Здесь неугасимое пламя символизировало память о жертвах в Великой Войне конца девятнадцатого века.

Тогда весь остальной мир объединился против Империи. Цин, Ямато, Священная Римская Империя, Британия с доминионами и союзниками, все они решили уничтожить Империю двуглавого орла.

Центральные области страны почти не пострадали, боги-тотемы и их служители защитили коронные земли, но окраины были полностью уничтожены магией и сталью.

Вот в память о пяти миллионах нонкомбатантах и шести миллионах солдат Империи погибших в той войне и горел этот огонь. До этого момента лекции по истории Империи, которые занимали важное место в учебной программе Академии были для меня белым шумом, но сейчас, глядя на эту троицу в белых перчатках с карабинами, я кое-что понял.

Люди всегда и везде одинаковы. Неважно какое у тебя оружие: дубина дикаря, кривая сабля с копьём, иприт, танк с атомной бомбой, стая призрачных волков или огнешар размером с Эверест. В любом случае будут умирать ни в чём неповинные люди