Всё это буквально раздавило меня, чеканный шаг часовых стал для меня настоящим мучением, и я как будто посмотрел на себя со стороны.

Ведь кто я был дома, и кто я есть здесь? Мажор, который реальной жизни не знает. Девочки, слава, деньги, в обоих мирах одно и тоже. А вокруг меня всегда был, есть и, наверное, будет мир полный боли. Пусть эта Россия настоящий бастион спокойствия, но за её границами-то творится ужас. Настоящий, ничем не замутненный ужас.

Я стоял и смотрел на потрясающе красивую девушку рядом со мной, девушку которую я дважды спас за последние две недели. Стоял, а вокруг меня медленно просыпался самый большой город этого мира.

Так стоп! It`s too much for me, как сказали бы американцы обоих миров. Это всё слишком для меня. Во всяком случае сейчас. Лучше сменить тему:

— Алекса хочет, чтобы я её трахнул, — сказал я. Не знаю почему я это сделал, но мне показалось это важным.

Лера посмотрела на меня и после паузы спросила:

— А ты? Ты хочешь её?

— Я не знаю, — почему-то мне хотелось ответить честно, — если бы между нами ничего не было, я бы ответил, что да, хочу. Но сейчас я не знаю.

— Ты мне ничем не обязан, — сказала Лера после длительной паузы. Наверное, эта пауза была вызвана ещё и тем, что мимо нас проехал настоящий караван из очень шумной армейской техники. Я насчитал не меньше десяти танков, помимо бронетранспортеров и прочего. Что они делали в центре огромного мегаполиса было для меня загадкой.

— Да, ты мне ничего не должен, — повторила Лера, — это я создала сама себе проблемы. Ты тут ни при чём.

Я не знал, что ответить, но на моё счастье в сумочке Леры зазвонил телефон, и она, извинившись, взяла трубку.

— Да, отец, — на лице девушки я увидел озабоченность, — да, я поняла… конечно… нет, это не так… да, он рядом со мной… да, могу… всё верно, это Зайцева меня вызвала… да, я понимаю… да, жду.

— Всё нормально? — спросил я Леру, когда она положила трубку.

— Я еще не знаю, — ответила она и нервно убрала прядь своих тёмных волос за ухо, — отец хочет меня видеть. И он говорит, что это срочно. Так что я тут подожду вертолёт.

— Слушай, это же про твою дуэль с Мисой и про меня. Давай я полечу с тобой.

— Нет, — её тон стал очень резким, — это только усугубит ситуацию. Я сама со всем разберусь.

— Ну как знаешь, — пожал я плечами, и буквально через несколько секунд мы услышали над собой стрекотание вертолёта.

Винтокрылая машина зависла над Волхонкой, Лера забралась в кабину, и вертолёт, качнувшись вперед, начал набирать высоту. Через минуту я его уже не видел.

Смысла идти пешком до Академии больше не было, и я, жестом, который таксисты понимали, наверное, во всех мирах, поймал машину. Через пять минут электромобиль остановился возле ворот МИМА, а я, расплатившись, вышел из машины.

Следующий гоночный вечер назначен на послезавтра, и значит мне придётся идти на пары. Правда, вчерашняя гонка, события на той проклятой крыше и бессонная ночь на Петровке давали о себе знать, и я чувствовал себя очень уставшим. Хорошо что у меня есть кое-какие договоренности с профессором Нахаашем. Он меня взбодрит, и я не усну в одной из аудиторий Академии. Ну и двести рублей получу за серию тестов, которые профессор наверняка захочет провести. Мелочь, учитывая то что я сейчас имею, но деньги к деньгам, как говорится.

* * *

— Я поражён, — сказал мне Нахааш, когда мы закончили с тестами и процедурами.

Усталость как рукой сняло, и я был свеж и бодр.

— Что вы имеете в виду, профессор?

— Алексей, ты уникален. Еще ни разу я не видел, чтобы максимальный уровень силы рос. Когда ты в первый раз попал ко мне в руки, — что-то не нравятся мне его слова, но ладно, это просто моя паранойя, — ты был намного слабее чем сейчас. То что было несколько месяцев назад и сейчас, — он еще раз сверился с показаниями на экране монитора, — это как будто про двух разных людей. И ты говоришь, что скачки силы с тобой происходят во сне, которому предшествует что-то необычное?

— Всё верно. Я же сам вам только что это рассказал, — ну да, едва профессор снял показатели, он на меня насел с расспросами, и пришлось выложить почти всё. Ну за исключением того, что князь Григорий хотел меня убить.

Я не боялся говорить, как-никак мы с Нахаашем подписали хренову тучу бумаг, которые меня защищали от утечки личной информации.

Профессор был восхищён. Профессор был поражён. Профессор был готов действовать.

Правда меня ждала учёба. поэтому мы договорились встретиться вечером…

* * *

— Господа, прежде чем начать говорить по существу, я хочу выразить своё восхищение прозорливости автора.

— Вивисектор, что вы имеете в виду? — спросил исполнитель.

— Ввести в схему этот объект, — перед дымными фигурами появилась голограмма, изображающая Алексея, — было гениальным решением.

— Оставьте свои льстивые восторги, — сказал автор, — и ответьте по существу. Почему вы так считаете?

— Да, простите, я увлекся, — отозвался вивисектор, — посмотрите на уже собранную статистику по этому объекту и на экстраполяцию которую я сделал.

Перед участниками схемы появился график уже существующего и предполагаемого роста силы Алексея Соболева. И это был взлёт от нуля до бесконечности.

— Я вижу, — сказал автор, — вы правы, вивисектор, потенциал этого объекта безграничен. Нам нужно его развивать. Предлагаю активировать сценарий «железная рубаха».

— Автор, вы уверены? — осторожно уточнил исполнитель. После того как автор его чуть не убил исполнитель предпочитал перестраховываться.

— Я уверен, — последовал ответ. И эти два слова заключали в себе столько силы, что ничто, из которого была соткана комната для совещаний, пошло волнами.

— Я вас понял, автор, — отозвался исполнитель, — лаборатория в Циндао закончила разработку прототипа «железной рубахи», и я могу передать опытный образец вивисектору.

— Делайте. И как можно скорее, — сказал автор, — Матвей Медведев практически задавил восстание в Чако, а Игорь Быков начал формировать лояльную Петербургу военно-гражданскую администрацию в Синьцзяне. Это не приемлемо! Схема должна быть завершена до того как экспедиционные корпуса вернутся в Империю.

— Простите, автор, — подал голос новый спонсор, предыдущий закончил свой жизненный путь в сточной канаве рядом с центральной площадью Ярославля, — почему вы так беспокоитесь о экспедиционных корпусах? Там всего двести тысяч роялистов.

— Эти двести тысяч намотают на штыки всю оппозицию. Одни синие кирасиры вы***т и высушат всех ваших активистов.

Участники схемы говорили