Молча последовала за ней, пытаясь понять, я в настоящем или в прошлом. Но… отмечая солнце в окне… и как все обставлено в доме, все же поняла, что сейчас я в воспоминании Рисы.

– Ты сказала Олегу?

– Сказала… – повторила за ней, не зная, о чем разговор. О чем нужно было ему сказать?

– Да, про ребенка.

Пораженно открыла рот и повела головой, понимая, что, оказывается, Риса была беременна. Но как? Ведь оборотни чувствуют…

– Не переживай. Все будет хорошо. Хотя выходить черную следару куда сложнее, чем родить обычного ребенка.

Странно, она смотрела на меня и словно видела насквозь. По коже пошли мурашки. Будто все было по-настоящему. Только вот не могла разобрать… во сне я или действительно ходила по пустому дому, вспоминая прошлое.

Мы поднялись и вошли в комнату, где я точно знаю, было пусто, а сейчас столько игрушек, чудесная кроватка, ковер с длинным ворсом, на котором спала девочка. Она подняла ее и прижала к груди.

– Ох, и так всегда, – Иния засмеялась, поглядывая на кроватку, чтобы уложить туда свою девочку. Вдруг нахмурилась и сказала:

– Тебе нравится?

Не поняла, что именно мне должно нравиться или нет. Посмотрела и увидела картину. На ней была изображена девушка с черным цветком на сердце.

– Что это значит?

– Это ты, а в твоей груди черный следар. Даже если не сейчас, то ребенок будет следаром. Ведь сердце знает. Именно оно выбирает.

Старалась понять смысл фразы, как вдруг она строго выдала:

– Не смейся, Риса! Так говорила мама. Она всегда в это верила, но не понимала смысла. А когда поняла, стало поздно…

На красивом лице появилась грусть. Она уложила светловолосую девочку в кроватку и продолжила:

– Мне приснился страшный сон, но я надеюсь, что он не сбудется. Но… если это наша судьба, то ты должна знать и верить. С черной розой на сердце ты сможешь уничтожить самого могущественного триада. Поэтому никто не должен знать… и именно поэтому я ушла из дома, чтобы он не узнал. Я чувствовала. Ты не поймешь, но сила и магия меняет оборотней.

Внезапно встряхнулась и поняла, что сон рассеялся. Риса… лежала на диване, без сил, но пыталась улыбаться.

– Я всегда хотела иметь сестру. Но даже не мечтала о близняшке. Мама… не говорила мне. Никто. Олег тебя нашел, – тяжело вздохнула и произнесла: – Темно и больно, но это правильно.

«Она со мной прощается?»

– Прости… за все.

Покачала головой и, взяв ее за руку, выдохнула:

– Я поняла.

– Что поняла?

– Это не я, это ты его можешь уничтожить.

– Он управляет мной. Но сейчас… я не чувствую… только знаю… что выжидает. Он зол, но верит… что все у него получится. Он всегда долго наблюдает за своими жертвами.

– Нет… если ты будешь сильна, – выдохнула и закрыла глаза, с силой сжимая ее ледяные ладони, с тоской в сердце выдыхая: – Я хочу спасти ее! Пожалуйста!

Туман. Все заволокло дымкой.

На мгновение потерялась и пришла в себя, оказавшись перед высокой красивой девушкой. Она улыбалась мне, а затем бросила взгляд в сторону, где чуть дальше у стола стояла девушка во всем белом. Она перебирала какие-то травы и кривилась, если что не нравилось. Услышав звук, чуть крутанулась и увидела девушку с черными волосами. Она сидела на кресле и листала журнал, раздраженно перелистывая. Задрала голову на какой-то миг и отвернулась.

– Мы одно целое! Не отказывайся от своего дара… от нас.

«Получается, это та действительность, что меня ждет? Я с ними одно целое…»

Милая девушка положила руку на мое плечо и выдохнула:

– Ты ведь любишь своего мужчину… и теперь сможешь быть с ним. Тебя будут уважать, ценить и оберегать. Подумай, от чего ты хочешь отказаться?

Отступила на шаг.

– Ты меня так долго ждала… – продолжала она. – Почему отказываешься? Вместе мы сможем много.

Повела головой, но когда она приблизилась настолько близко, не удержалась и провела пальцами по щеке. Нежная кожа напоминала шерсть серой. Такая шелковистая. И все же… я облизнула губы и уверенно выдохнула:

– Я хочу спасти ее! Хочу! Спасите ее!

Моментально все погрузилось во тьму… и тут внезапно пошел снег. Небольшие снежинки, а потом повалил хлопьями. Белые барханы везде и повсюду. В считаные секунды стало холодно, что на ресницах появился иней. Я тряслась, пока не увидела что-то дрожащее в стороне. Маленькая, беззащитная, светящаяся девочка. Подползла к ней, прижала ее к себе и тихо прошептала:

– Сейчас тебе будет тепло.

Только укрыла ее, и моментально все исчезло в солнечных лучах, накрывая нас.

Приходила в себя… Непонимающе посмотрела вперед и увидела взгляд сестры. Сосредоточенный, удивленный и пронзительный. Она смотрела на меня с восхищением и в то же время злилась.

– Ты что наделала?!

– Я… – поднялась и поняла, что что-то не так во мне. Я совсем не чувствовала свою волчицу. Попыталась призвать, но ничего в ответ не услышала. Как и триад не ощущала. В груди лишь пустота.

На глазах появились слезы. На мгновение стало так больно, что не могла дышать. Луна… что же я натворила?

– Как ты могла? – услышала голос сестры. Она звала и дергала меня за руку. В следующую секунду очутилась в теплых объятьях девушки. Риса с такой силой сжимала, что могла дышать лишь с трудом.

– Они ушли.

– Да, я чувствую ИХ, – выдохнула Риса, еще сильнее сжав.

– Ты должна им помочь.

Она кивнула и сказала:

– Будь здесь! Никуда не уходи!

Кивнула, наблюдая за тем, как она шла. Такая уверенная, сильная и непобедимая. Совсем не та безликая, уставшая, слабая девушка, которую увидела в старом дворце следаров. Она резко повернулась и выдохнула:

– Спасибо за жизнь!

Кивнула, вдруг ощущая волнение с каждым ее шагом к двери. Дверь хлопнула, погружая весь дом в тишину.

Только когда осталась одна, пребывая в абсолютной темноте, поняла, что что-то не так. Запах… тот что ощущала на поляне, когда Пожиратель планировал перекусить Эдуардом. Медленно повернулась и уставилась вперед. Там в проходе отражалась тень в капюшоне с синими глазами.

Забыла как дышать.

Сразу вспомнила о том, что говорил Царев о том, что Esor действует хитро, чужими руками, обещая им силу и власть, выискивая слабые стороны своих жертв.

Отошла на шаг. Сейчас я не чувствовала тех запахов, что чувствуют оборотни, но точно уловила один – старческий с нотками сандала и запахом еды на одежде. Такой я улавливала только у одного оборотня.