себе, и ни та, ни другие не в состоянии положить конец этому печальному положению дел. Как же выйти из этого противоречия? Неужели нашей интеллигенции приходится махнуть рукой на всякую попытку практической деятельности и утешаться «утопиями» во вкусе Г. Успенского? Ничуть ни бывало! Наши народники могут спасти, по крайней мере, некоторую часть сельских общин, если только ода пожелают апеллировать к диалектике нашего общественного развития. Но и такая апелляция возможна только при посредстве рабочей социалистической партии.

Разложение нашей общины представляет собою бесспорный и несомненный факт. Но быстрота и интенсивность этого процесса различны в различных местностях России. Чтобы совершенно остановить его там, где община сохранила наибольшую свежесть и прочность, наши народники должны воспользоваться теми силами, которые освобождаются при распадении общины в наиболее промышленных губерниях. Силы эти суть не что иное, как силы нарождающегося пролетариата. Они, и только они могут послужить связующим звеном между крестьянством и социалистической интеллигенцией; они и только они, могут пополнить историческую пропасть, отделяющую «народ» от «образованной» части населения. Через них и с их помощью социалистическая пропаганда проникнет, наконец, во все закоулки деревенской России. Кроме того, своевременно сплоченные и организованные в одну рабочую партию, они могут послужить главным оплотом социалистической агитации в пользу экономических реформ, предохраняющих общину от повсеместного разложения. А когда придет час окончательной победы рабочей партии над высшими сословиями, то опять-таки она и только она возьмет на себя инициативу социалистической организации национального производства. Под ее влиянием, – а при случае и давлением, – сохранившиеся сельские общины действительно начнут переходить в высшую, коммунистическую форму. Тогда выгоды, представляемые общинным землевладением, станут действительными, а не только возможными, и народнические мечты о самобытном развитии нашего крестьянства осуществятся по отношению, по крайней мере, к некоторой его части.

Таким образом, силы, освобождающиеся при разложении общины в некоторых местностях России, могут предохранить ее от полного разложения в других местностях. Нужно только уметь правильно и своевременно утилизировать и направить эти силы, т. е. как можно скорее организовать их в социал-демократическую партию.

Но мелкие поземельные собственники окажут сильное сопротивление социалистическим тенденциям рабочей партии, – возразят самобытники. – Всего вернее, что – да; но зато будет кому и бороться с этим сопротивлением. Появлению класса мелких собственников соответствует возрастание численности и силы революционного пролетариата, который придаст, наконец, жизнь и движение нашей тяжеловесной государственной машине. Сопротивление не страшно там, где есть способная победить его историческая сила; точно так же, как и наоборот, предполагаемое отсутствие сопротивления – далеко не радостная вещь там, где народ неспособен начать социалистическое движение, где героические усилия отдельных личностей разбиваются об инерцию темной и невежественной массы.

Кроме того, нужно иметь в виду, что та же самая рабочая партия будет служить у нас проводником для западных влияний. Рабочий не останется глух к движению европейского пролетариата, как это легко могло бы случиться с крестьянином. Соединенные же силы внутреннего и международного движения будут более чем достаточны для победы над реакционными стремлениями мелких собственников.

Итак, еще раз: возможно более скорое образование рабочей партии есть единственное средство разрешения всех экономических и политических противоречий современной России. На этой дороге нас ждут успех и победа; все же другие пути ведут лишь к поражению и бессилию.

А террор? – восклицают народовольцы. А крестьянство? – кричат, с другой стороны, народники. Ради ваших отдаленных планов вы готовы помириться с существующей реакцией, – умозаключают одни; как узкий доктринер, вы жертвуете реальными интересами ради торжества вашей доктрины – ужасаются другие. Но мы попросим у своих противников несколько минут терпения и постараемся ответить хоть на некоторую часть сыплющихся на нас упреков.

Во-первых, мы нисколько не отрицаем важной роли террористической борьбы в современном освободительном движении. Она естественно выросла из наших социально-политических условий. И так же естественно должна способствовать изменению их в лучшую сторону. Но взятый сам по себе, так называемый, террор только разрушает силы правительства, очень мало способствуя сознательной организации сил его противников. Террористическая борьба не расширяет сферы нашего революционного движения; напротив, она сводит его к героическим действиям небольших партизанских кучек. После нескольких блестящих успехов, наша революционная партия видимо ослабела от сильного напряжения, и не может уже оправиться без притока свежих сил из новых слоев населения. Мы рекомендуем ей обратиться к рабочему классу, как самому революционному из всех классов современного общества. Значит ли это, что мы советуем ей прекратить на время активную борьбу с правительством? Не только – нет, но, напротив, мы указываем ей возможность сделать эту борьбу более широкой, более разносторонней, а потому и более успешной. Но само собою разумеется, что мы не можем смотреть на дело рабочего движения лишь с точки зрения важности рабочих «для революции». Мы хотим обратить самое торжество революции на пользу рабочего населения нашей страны, а потому считаем необходимым содействовать его умственному развитию, его сплочению и организации. Мы вовсе не хотим, чтобы тайные рабочие организации превратились в тайные питомники для разведения террористов из рабочей среды. Но мы хорошо понимаем, что политическое освобождение России совершенно совпадает с интересами рабочего класса, и потому думаем, что существующие в его среде революционные кружки должны содействовать политической борьбе нашей интеллигенции путем пропаганды, агитации, а подчас, и открытой уличной борьбы. Несправедливо было бы целиком взваливать на плечи рабочего класса все трудности освободительного движения, но вполне справедливо и целесообразно было бы привлечь к нему, между прочим, и рабочих.

Есть другие слои населения, которые с гораздо большим удобством могут взять на себя террористическую борьбу с правительством. Но, помимо рабочих, нет другого такого слоя, который в решительную минуту мог бы повалить и добить раненное террористами политическое чудовище. Пропаганда в рабочей среде не устранит необходимости террористической борьбы, но за то она создаст ей новые, небывалые до сих пор шансы[194].

Сказанное относится к террористам. Побеседуем теперь с народниками.

Их огорчают все те программы, в которых не отводится главного места революционной деятельности в крестьянской среде. Но хотя такого рода деятельность и составляет все содержание их собственной программы, однако от этого обстоятельства

Немного выиграл народ

И легче нет ему покуда!

Начиная с конца семидесятых годов, т. е. со времени разделения общества «Земля и Воля», революционная деятельность в крестьянской среде не только не расширялась, но суживалась все более и более. В настоящее время ее без большой ошибки можно приравнять к нулю. А между тем за все это время не было недостатка в людях, полагающих, что центр тяжести всего нашего революционного движения