Стар глубоко вздохнул.

— Нет, если бы ты была на моем месте, и ты поступила бы точь-в-точь как я. — Он опустился в воду поглубже и положил голову Диане на грудь. — Это был поворотный момент в моей жизни, Диана, — сказал он медленно и выразительно. — Да, я был разгневан. Мне было больно, я был смущен и растерян, ничего не понимая. И чувствовал себя глупо впервые в жизни.

И Диана как бы собственными глазами увидела, как милый, невинный Стар терпит издевательства банды бездушных белых студентов.

— Но меня учили, что мужчина живет настоящим, что он принимает любые удары судьбы. И в тот первый день в колледже я понял, что одинок. Что у меня не будет там друзей. Как я себя чувствовал на самом деле? Одиноким, — сказал он с трогательной откровенностью. — Мне было грустно, и я был нестерпимо одинок.

Стар ждал, что она скажет что-нибудь. Но она молчала. Он медленно повернулся к ней.

— Ты плачешь, — сказал он.

— Я никогда не плачу, — ответила Диана, глядя на него сквозь слезы.

— Ах детка, детка, — проговорил он, обхватывая ладонью ее подбородок. — Мне не следовало рассказывать тебе об этом. Кроме того, это ведь было так давно… и все уже зажило.

Отчаянно тряся головой, Диана, запинаясь, сказала:

— Я… я знаю… но мне невыносима мысль, что… что тебе было больно.

— Послушай, милая. — Стар показал на огромную зеленую секвойю, растущую вдали, за бассейном с горячим источником. — Видишь это дерево? Его не зря называют мамонтовым. Это самые старые и самые большие растения на земле. А почему они выдерживают тысячелетия штормов и ураганов? Да потому, что у них необычайно толстая кора. Ее не способны сокрушить ни огонь, ни насекомые-вредители. — Он улыбнулся Диане и добавил: — Таково же и человеческое существо. Оно тоже может отрастить толстую кору, чтобы защитить себя. Верь мне, моя любовь. У меня очень толстая кора. Ты разве не заметила?

Диана кивнула, вытерла слезы тыльной стороной ладони и с широкой усмешкой сказала:

— Думаю, не настолько толстая, чтобы я не смогла ее прокусить.

Стар откинул голову и захохотал. Диана, обхватив его за шею, смеялась вместе с ним.

Он крепко прижал ее к себе и заявил:

— Да, это моя девушка!

— Стар, смотри! — Диана подняла руку, показывая на запад, в небо. — Орел!

Стар чуть повернул голову. Действительно, на фоне багрового заката он увидел величественную птицу, парящую над горами.

— Летающие волки — так называют орлов наши братья-ацтеки.

Солнце опускалось за горы.

Они сидели на широкой передней веранде особняка. Диана пристроилась на краю длинной удобной кушетки, Стар лежал, растянувшись на спине и положив голову ей на колени. Отдохнувшие и расслабленные после дня, проведенного на горячем источнике, они наслаждались эффектным невадским закатом.

Они едва обменялись несколькими словами. Но это не было напряженным молчанием; это была тишина отдохновения, естественная и приятная для обоих. И эту тишину нарушало время от времени отдаленное рычание горного льва.

Минуты тянулись…

Наконец прозвучало:

— Завтра наш последний день. Диана вздохнула:

— Я знаю. Никогда в жизни время не летело так быстро! — Она еще раз вздохнула, подняла руку и осторожно коснулась маленького белого шрама под темной левой бровью Стара. — Откуда у тебя этот шрам?

— От драки, — безо всякого выражения ответил он. Диана поморщилась. Потом обвела пальцем его далеко не безупречный нос.

— А это?

— Еще несколько драк. — Он лениво усмехнулся. Диана водила пальцем по точеным губам Стара, пока Стар не поймал его зубами, а потом поцеловал руку.

— У тебя очень длинная линия жизни, — сказал он, проводя языком по ее ладони.

Диана взяла его руку.

— У тебя тоже.

Забрав руку, Стар обнял ее и сказал:

— Это хорошо. Мы оба проживем долго. Но здесь мы пробудем всего еще день.

— Неужели мы должны об этом говорить? — спросила Диана.

— Нет, наверное, ни к чему. Но я подумал, что мы могли бы придумать что-нибудь особенное на завтра, раз уж это…

— …Наш последний день, — закончила за него Диана. — Но что может быть лучше того, что есть?

— Ничего. Кроме разве что приличной еды.

— Э, да ты жалуешься! — воскликнула Диана, качая головой. — И это после того, как я, словно рабыня, провожу целые дни у горячей плиты!

— А как насчет того, чтобы завтра вечером отправиться в Вирджиния-Сити, пообедать в приличном ресторане, а потом пойти в оперу?

— Нет. Я не намерена делить тебя с кем бы то ни было в наш последний вечер. Так что забудь об этом.

— Мне нравится твой ответ. — Стар широко улыбнулся. — Ну, у меня есть еще одна идея.

— Ну-ка?

— Я завтра днем отправлюсь верхом в город, куплю билеты на поезд до Сан-Франциско, куплю тебе какую-нибудь нормальную одежду и закажу шеф-повару отеля «Тимберлин» такой обед, который можно будет привезти сюда.

— Да! Вот это то, что надо! — Диана мгновенно загорелась энтузиазмом. — Мы будем обедать при свечах, и пить шампанское, и… и… Ох, Стар, это великолепная идея! — Ее подвижный ум уже строил планы на великий вечер.

— И я куплю тебе модное, дорогое вечернее платье. Диана удивленно посмотрела на него:

— Не глупи, милый. Я сомневаюсь, чтобы ты смог найти по-настоящему модное платье в Вирджиния-Сити. А если и отыщешь, оно ведь может мне не подойти, так? Разве что мне поехать с тобой…

— Ты, — сказал он, глядя ей прямо в глаза, — слишком беспокоишься. Положись во всем на меня. Обещаю, завтра к этому времени ты наденешь потрясающий туалет. И он будет обтягивать тебя, как перчатка.

— Я люблю красивую одежду, — с очаровательной искренностью призналась Диана.

— А я люблю красивых женщин, — сказал он, — и в красивой одежде, и без нее.

Диана рассмеялась, потянулась к нему и поцеловала его в губы, но когда она хотела отодвинуться, Стар не позволил ей этого.

И они вновь слились в поцелуе.

Если бы они не были так сильно поглощены друг другом, они бы, пожалуй, гораздо раньше заметили посторонних, вторгшихся во владения Стара.

Ни Стар, ни Диана даже не догадывались, что они уже не одни, пока не услышали хруст гравия под тяжелыми башмаками, и тогда Стар мгновенно отпустил Диану, вскочил и пересек веранду.

В осенних сумерках он увидел троих мужчин, направлявшихся к нему широким шагом. Все трое были огромными. Все были основательно вооружены. И одним из них был Малыш Чероки.