– Бозо? – осторожно спросила я. – Вы узнали его имя?

– Разве мы когда-нибудь узнаем имена? Мы их находим, протыкаем колом и для надежности сжигаем. Но здесь мы имеем дело с вампиром-владыкой, и нам проще как-то его называть. Предполагая, что это он, а не она. Вот мы и зовем его Бозо. Так ты будешь ждать меня в десять?

– Но если Эймил…

– Я скажу ей, что ты в любом случае придешь, письма мы сохранили, и если понадобится, то справимся и без нее. У нее есть выбор: стать частью нашей системы безопасности, или сидеть дома в ожидании по-настоящему плохих новостей, а затем получить вызов на ковер и вылететь вон с большим шумом.

– Какие вы все добрые, – сказала я. Пат ответил без капли юмора:

– Да. Но мы искренне преданы идее спасения человеческих жизней. Что у тебя с рукой и с подбородком? Это от того падения со стула у Эймил?

– Наверное, – сказала я. – Не помню точно.

В кофейне был самый обыкновенный день. С улицы забрел какой-то псих и пытался втолковать нам, что приближается конец света. У него был довольно оригинальный вариант этой байки: Луна застынет между Землей и Солнцем, создавая длительное затмение – и за это время темные твари растерзают всех нас. А остановится луна благодаря некоему прибору, чего-то-там-метру, изобретенному темными тварями, и они сейчас заняты его доводкой. Почему-то он говорил именно «темные твари», а не «вампиры». Я и так была вся на нервах, а это только подлило масла в огонь. Существует масса темных тварей, но мне кажется, что только вампиры достаточно умны, чтобы придумать такое колдовство. Так почему он не сказал «вампиры»? По его словам, до затмения осталось полтора года, если не меньше.

Хорошо, что он бормотал и раскачивался, как лунатик – а то некоторые ему бы поверили. Я подумала, что из этой байки получился бы неплохой роман. Во всяком случае, он был бы интереснее как роман, а не в реальном воплощении. Мэл от него избавился. Мэл всегда помогает возмутителям спокойствия покинуть заведение, прикидываясь добрейшим милягой, и что самое интересное, когда это делает он – они больше не возвращаются. Те несколько раз, когда пришлось вызывать копов, Мэла просто не было на месте. Болтливые психи всегда раздражали Чарли. Поскольку мы живем в Старом Городе, психов здесь полно: ну, если признаться честно, половину из них мы тихонько подкармливаем с черного хода, но немногие из них так болтливы. Чарли может успокоить посетителя, который вознамерился затеять драку, а Мэл просто выбрасывает дебошира за дверь, для этого достаточно нагрубить официантке. Я вполне поддерживаю Мэла: пытаться договориться с хулиганами на их условиях – не самый лучший способ избежать вызова полиции. Иногда мне кажется, что чем больше людей вылетает за дверь, тем лучше – у нас вполне достаточно клиентов, чтобы не надо было ублажать всяких кретинов; но «Кофейня Чарли» такова, как она есть, потому что решает здесь все Чарли – и это, в сущности, совсем неплохо. И все-таки шумными психами занимается Мэл, Я пока он тут имеется, проблемы решаются проще. Иначе Чарли вздумалось бы нанять вышибалу с дипломом социального психолога.

Этот шизик явился в период затишья между налетом полдневных обжор и временем ужина, когда посетителей почти нет. Миссис Биалоски была на месте, и мне не понравилось то, с каким видом она его слушала: подумалось даже, что у нее возникли те же мысли, что и у меня. А может, она просто подумала о полнолунии. Но о фазах луны шизик даже не упомянул. Наверно, он сам – не оборотень.

– Ладно, хоть какое-то развлечение среди этой скуки, – сказал Мэл, обращаясь ко мне. – Здесь его номер не удался, шел бы в цирк зрителям мозги пудрить. На следующий раз приглашу жонглеров.

Я улыбнулась, потому что он этого ждал, но обратила внимание, что он потирает одну из своих татуировок: песочные часы, на них даже видно, как сыплется песок. Это заговор против опозданий. Ведь он тоже слушал речь шизика…

Я ничего не видела сквозь тени на лице Мэла. Они почти не мерцали, зато красная кайма была особенно яркой. Я не могла заглянуть за эти блики, а может быть – не хотела. Но если не хотела, то что я боялась там увидеть?

К десяти часам я устала, мне хотелось пойти домой и завалиться в кровать. Мне еще много надо было наспать, чтобы компенсировать все бессонные ночи. Но меньше всего мне хотелось сейчас смыться от ООД, оказавшись, таким образом, в еще более тугом переплете, и когда на кухню пришла Киоко и сказала, что Пат ждет меня на улице, я не рванула к задней двери, хотя и не давала обещания этого не делать. Можно было слепить еще несколько булочек с корицей, но я бросила фартук в стирку, наскоро почистилась и пошла навстречу своей судьбе.

У двери я ненадолго задержалась. Несколько дней назад я натянула над притолокой веревочку, чтобы прицепить часть маминых оберегов. Притолока была узкая, и они свисали, едва не задевая за головы проходящих. Мама ничего на это не сказала, но мы вообще не упоминали в разговорах о том, что она заходит в пекарню в мое отсутствие – при мне-то она редко переступает мой порог – и всюду растыкивает обереги. А бардачок в машине уже набит доверху. Но мама, видно, пытается взять меня измором. Оберегов же не хватает надолго, когда им приходится защищать дверной проем, сквозь который туда-сюда постоянно шастают люди. Но так они могут хотя бы присматривать, так сказать, за мной, пока я нахожусь в помещении. (И пока у них действует то, что заменяет оберегам глаза.)

Любопытно, что в этом положении я начала чувствовать их присутствие и уже почти не возражала. Я уже упоминала, что обычно обереги меня выводят из равновесия, как неврастеника или младенца, у которого болит живот, а мама спит в другой комнате и не слышит, как дитя надрывается. И вот, когда я замешкалась у двери, я ощутила, как их… ну, скажем, благоволение проникает внутрь меня, словно ром, пропитывающий сдобную бабу, или уксусная заливка в овощном салате. Я встряхнула головой, чтобы услышать, как звенит цепочка на шее, и снова похлопала себя по карманам.

Странно, но мы с Патом пошли пешком.

– Просто хочу узнать, не ошивается ли поблизости какая-нибудь дрянь, чтобы на тебя напасть, – сказал он. – Надеюсь, ножик у тебя в кармане?

– Очень смешно, – ответила я.

– Но думаю, он не понадобится, – спокойно продолжал Пат. – Несколько моих ребят прикрывают нас и готовы придти на помощь, если что.

Это меня отнюдь не утешило – в первую очередь потому, что вампир мог появиться из ниоткуда и убить нас обоих раньше, чем любой человек-телохранитель успеет вздохнуть, понять, что возникла проблема, и начать действовать. И во вторую очередь потому, что ООД не подозревали о моих внеклассных упражнениях, и мне бы не хотелось, чтобы они за мной слишком уж приглядывали. И еще мне не нравилось, что их бесценное время расходуется на та, чтобы прикрывать меня.

– Ты так говоришь, как будто все это так серьезно.

– И еще как!

– Почему? Ведь у тебя нет никаких доказательств, что наши с Эймил попытки – это не просто психические фокусы!