Медведь обернулся, как-то ухитрившись достать языком до ее щеки. И взгляд его красноречивее любых слов говорил, что он думает о боге, требующем от мягкой и нежной Василины смелости.

В небесных чертогах, как и в драконьих землях, уже неделю с начала сезона Белого Целителя витал запах страстоцвета-эльвиэля. Но не любовь царила здесь – тревога. Сладкий запах смешивался с нежным и чуть печальным ароматом ландышей, и пусть омывали тонкие сферы хрустальные новорожденные ветра, и пусть мир пел об обновлении – не до игр с ветрами было сейчас богам. Будучи частью планеты, воплощением ее первозданных стихий, болезненную дрожь своего мира ощущали они непрерывно.

Богиня-Вода, пришедшая вслед за сезоном к Белому мужу, обласканная им и одаренная драгоценными подношениями, тоже денно и нощно всматривалась туда, где один за другим открывались переходы в мир, в который ушел Корвин. Да и все боги смотрели вниз, и аромат ландышей звучал гаммой их общей тревоги.

Черный брат не появлялся, хотя дети его, действующие наугад, перебрали все возможности, отчаянно веруя, что хоть что-то поможет, и исполнили все условия снятия запрета на его возвращение. Рубин королей, активированный отданной кровью сильной Красной и Черного, стал ключом, открывшим право прохода для изгнанного и укрепившим связь между двумя мирами. Силы владык земных ослабли после убийства двух Белых правителей и семьи морской царицы, и два мира, тысячелетия связанные вместе ушедшим богом и его оставленным сердцем, синхронизировались настолько, что время в них потекло почти одинаково. Ослабли держащие Туру, а проходы укрепились, и продолжали укрепляться, и должны были уже пропустить обратно изгнанника. Но пока пропускали только чудовищ и армии другого мира.

Готовились дети Черного и к следующим убийствам. И боги, несмотря на начавшуюся войну, не мешали им и готовы были пожертвовать своими детьми. Уйдет еще кто-то из правителей, мощнее станут переходы и смогут тогда пропустить бога Смерти обратно.

Никто из Великих Стихий из-за изначального запрета Красного не мог отправиться в иной мир, чтобы помочь брату вернуться, но все с открытием устойчивых переходов чувствовали его отдаленные эманации, да и сердце в ледяном кубе пульсировало живее, радостнее, будто чувствовало владельца.

Понимали они, что с укреплением переходов, как только те смогут выдержать нужную мощь, придут на Туру и чужие боги – те, чьи жадные взгляды стихии Туры ощущали уже давно, чьи тени собирали здесь информацию и чьи армии сейчас распространялись по континенту. Понимали, помня видения пророков и магов и читая в мыслях дар-тени, таких как рыжий инляндский маг, – но бездействовали. Потому что там, в другом мире, называемом Лортах, шли к ушедшему богу двое его детей, чьи половинки сейчас спали на Туре – и боги видели их сновидения, и это давало Стихиям, помнящим все сделанные за эти тысячи лет предсказания, надежду. Надежду, что, даже если дело не в узости переходов, а в бессилии Черного, эти двое кровью своей и дерзостью смогут дать брату сил на рывок – а здесь примет его родная Тура, напоит силой, возродит, и снова будет един цикл сезонов и Стихий, и справятся они вместе со всеми потрясениями.

Главное, чтобы дошли эти двое быстрее, чем на планете появятся чужие боги. Потому что без Черного противостоять им будет очень сложно. И как же быть, когда падение еще одного королевского трона, возможно, пропустит обратно брата – но при этом обязательно даст дорогу и чужакам? Как быть?

Ждать. Надеяться. Смотреть, как война кровавая, безудержная косит простых людей и закаляет их же. И иметь силы не вмешиваться. Пусть людям противостоят люди. А дело богов – противостоять богам.

Вмешаешься сейчас – и в час, когда нужно будет делать то, что никто кроме бога не осилит, окажешься давним правилом Триединого отца заперт в слабом человеческом теле. Поэтому сейчас всё решают люди. Именно они меняют историю. И если можно им помочь – то только в крайнем случае, очень осторожно, едва ощутимо: даже не помогать, а направлять смутными знаками и надеяться, что их уловят. И держать слабеющие нити планеты.

9 февраля по времени Туры,

Нижний мир

Твердыня Орвиса, которую выбрал для своего пребывания на время войны император Итхир-Кас, располагалась неподалеку от равнины, где перемещались и уходили в другой мир его огромные армии. Утром и вечером каждого дня императору докладывали о течении войны. С захвата первой столицы иного мира, Лаунвайта, прошло меньше декады, и Итхир-Кас был пока доволен, хотя несколько голов уже полетело. Чья-то – за недостаточную расторопность, а кто-то просто попался под горячую руку после известий, что в хлынувшей из одного перехода соленой воде погибло несколько тысяч людей и множество охонгов, а второй переход и вовсе заполыхал огнем и схлопнулся.

Но тха-нор-арх не правил бы так долго, если бы не понимал, что только страхом людей не удержишь. Поэтому и награждал он щедро: тиодхара Ренх-сата, генерала, взявшего первую столицу иного мира и сейчас активно захватывающего окружающие земли, он вызвал к себе, обласкал и дал ему не только титул правителя всей захваченной земли, но и право брать себе треть богатств и рабов. Еще треть – императору, а остальное генерал мог сам делить между своими людьми. Второго генерала, покорившего холодный город Рибенштадт, император наградил чуть меньше, однако ровно настолько, чтобы пробудить в нем жажду соперничества, но не оставить обиды на самого Итхир-Каса. А для остальных награды первых двоих стали приманкой, заставляющей сражаться еще яростней с поднимающим голову противником в надежде получить столь же щедрую милость тха-нор-арха.

Сейчас, когда на небо Лортаха поднялись две луны, император, окруженный военными советниками, расслабленно слушал доклад тха-нора Арвехши о течении дел. Он мог бы, конечно, и сам посмотреть у него в голове, но ему нравился приятный голос молодого аристократа, как и его почтительное отношение. Этот его тоже боялся, но восхищался больше.

– Великий тха-нор-арх, – говорил связной, – к радости моей могу сообщить тебе, что войска наши почти везде продолжают наступление.

На «почти» голос его дрогнул, эхом пробежал по каменному залу, но император благосклонно кивнул: глупо было бы ожидать, что им не будут сопротивляться, и уж не тха-нор Арвехши этому виной.

– В стране, называемой Ин-ландия, захвачены еще два города, защитники их истреблены, для острастки населения повешены на площадях. Взяты в помощь нашей армии местные жители, что работают за страх или за награду. Войска наши продвигаются в четыре стороны, и генерал Ренх-сат уверяет, что, если боги не оставят с благословением, сможет во славу твою дойти до границ страны за три-четыре декады.

– Скажешь ему, что я доволен, – прикрыв разноцветные глаза, медленно сказал тха-нор-арх. – Передай, чтобы не усердствовал в изничтожении солдат врага. Среди них могут оказаться полезные, а у врагов много оружия, которым мы могли бы воспользоваться, но не умеем. Пусть подкупом или пытками заставит служить нам и учить управлять их оружием. А если дойдет до границ страны за четыре декады, отдам в жены ему внучку свою, Анлин-Кас. Заслужит.