Сама она только раз ощутила касание божественной силы – на коронации. После Василина исправно, как полагается королеве и главе огненного дома, посещала по праздникам Храм Всех Богов, отстаивала службы, молилась, но никогда не чувствовала такого согревающего, блаженного отклика, как когда корона опустилась на ее голову. Скорее даже она ощущала, что от статуи Красного в Храме веет холодом. Тепло шло только от изваяния Матери-Богини, но так было всегда, с самого детства. Мать-Вода любит женщин, и каждая может получить ее благословение.

Заходила Василина недавно и в семейный храм – но и там она чувствовала себя неуютно, будто праотец был недоволен ее присутствием. А если совсем честно, то ей хотелось вжать голову в плечи и убежать, потому что становилось страшно.

А в прошлой жизни, до переворота… Ани говорила, что на малой коронации в семейном храме тело ее вспыхивало белым пламенем, было очень щекотно и тепло, и она чувствовала, что божественный прародитель рода доволен, и слышала его слова: «Благословляю» и «Сильна, дочь моя, сильна», похожие на гул мощного пламени. От нее тогда так фонило силой, что у сестер волосы наэлектризовывались и разряды пробегали по телу, а еще в первый же день после малой коронации у нее в руках за обедом расплавилась серебряная вилка. И мама рассмеялась и сказала, что в свое время она после такого же обряда расколола мраморную ванну, просто опустившись в воду. Вода ушла паром, а ванна от жара треснула.

И от мамы Василина, бывало, ощущала отголоски такой же силы – после посещения Храма Всех Богов и почему-то после очередных родов. Но королева Ирина никогда не говорила, что общалась с первопредком.

Однако говорил же он с Ани! И с Полиной в усыпальнице своего воплощения, и с Игорем Ивановичем! А вдруг с ней тоже поговорит? Она столького не знает и не умеет, но самое главное – возможно, праотец подскажет, как взаимодействовать с алтарным духом?

– Обвал коридора к усыпальнице очень серьезный? – спросила она у Мариана, когда, скинув платье, в котором была у Иппоталии, направилась к гардеробной – взять строгий брючный костюм к совещанию. Немного закружилась голова, и Василина оперлась ладонями о столик с зеркалом, тяжело вздохнула, стараясь делать это неслышно, чтобы Мариан не понял и не уложил ее в кровать.

– Там осела земля, все очень рыхло. Даже расчищать опасно, – тут же отозвался муж. Зашел в гардеробную, нахмурился, глядя на Василину, – она сама в зеркале видела, что очень бледная. Он уже переоделся в военную форму и застегивал пуговицы на кителе.

– Необходимо расчистить, Мариан, – попросила королева. – На самом деле нужно было сразу этим заняться, но я побоялась тревожить бога… а сейчас мне придется туда спуститься…

Она тревожно посмотрела на мужа, но Байдек не стал отговаривать или запрещать. Он слышал их разговор с царицей. Кивнул хмуро.

– Я понимаю. Я распоряжусь, василек. Но когда расчистят, я пойду с тобой.

Василина слабо улыбнулась. Она и не сомневалась. И хорошо – потому что у нее даже при мысли о походе в усыпальницу ладони от страха становились влажными. Это для Поли приключение, а для нее – преодоление себя.

Василина накинула на себя блузку, вытащила из-под воротника светлые локоны. Мариан встал позади, поцеловал ее в шею, посмотрел в зеркало – блузка была распахнута, ткань едва прикрывала грудь в кружеве белья, тонкую талию.

– Плохо себя чувствуешь?

Василина не стала врать.

– Да.

– Я могу сам сходить. Отдохни.

– Нет, – тяжело сказала она. – Я хочу понимать, что сейчас происходит.

Мариан задумался: видно было, как ему тяжело выбирать между здоровьем жены и необходимостью присутствия королевы на совещании.

– Я позвоню Зигфриду, – сказал он наконец. – Пусть даст тебе что-нибудь укрепляющее. У него точно должно быть.

Несколько дней назад, Пески

Ангелина

Трудно жить, когда разрываешься пополам. Когда ты уже принадлежишь другой стране, другому народу, и именно он уповает на тебя, но боль за Рудлог, который навсегда останется твоей родной землей, не отпускает ни на мгновение.

И помочь-то с имеющимися ресурсами никак. Нет у тебя ни оружия, ни солдат, да и людей не хватает. Даже дорог, чтобы быстро добраться до Рудлога, нет – только старые, по которым тянется в Пески пока еще тонкий ручеек беженцев. Не просить же Нории отправлять драконов на бои с инсектоидами – самих драконов осталось совсем немного, и именно твой род виноват почти в полном их исчезновении. Не имеешь права ты просить. Даже при том, что неохотно, со скрипом, но тебя начали признавать и склонять головы уже из уважения не к твоему супругу – к тебе самой.

Для драконов война с Рудлогом закончилась чуть больше полугода назад, и те, кто спаслись из горы, все еще оплакивали своих родных и детей. Не могла Ангелина требовать от них вступить в новую войну.

Слава богам, что проходы в другой мир не открывались в Песках. Потому что противопоставить армии захватчиков нечего. Но нужно было думать, как быть, если проход все-таки откроется.

– Не волнуйся об этом, Ани-эна. Я не чувствую возмущений стихийных потоков помимо тех, что бушуют еще с нашей свадьбы, шари, – сказал Нории, когда стало известно, что в Рудлоге после закрытого у Иоаннесбурга перехода открылся еще один, на Севере.

Работы было много и становилось еще больше, но иногда они откладывали бумаги или встречи и просто приходили друг к другу – как Нории в этот раз, – чтобы обсудить текущие дела и побыть рядом.

– Пока мы надежно защищены от любых переходов брачным выбросом силы, – говорил он, – тут просто не найти точки устойчивости. И сила эта не скоро развеется. Если же что-то начнется, я почувствую, поверь. И найду возможность закрыть переход до того, как появится армия нападающих.

– А в Рудлоге не можешь? – поинтересовалась Ангелина.

Владыка Владык покачал головой.

– На своей земле я могу вызвать подземные воды или повернуть реку, Ани. В Рудлоге земля принадлежит огню, она не откликнется мне так, поэтому нужно, чтобы рядом с порталом был большой водоем. Но земля в Рудлоге должна откликнуться твоей сестре. Василина способна справиться, шари. Она становится сильнее, я вижу это.

– Только она пока спит. – Ани отложила список вопросов, которые нужно было обсудить с йеллоувиньскими промышленниками, поднялась, подошла к мужу – он привычно остановился у окна, глядя в сад. – Я знаю, что не имею права просить тебя, – сказала она, вставая рядом и вдыхая свежий запах травы и цветущего эльвиэля. – И я не буду, Нории. Мы не можем рисковать тобой. Твое дело – поить Пески и держать эту страну.

– Нашу страну, Ангелина, – пророкотал он, всматриваясь в нее. Ани не отвела взгляд.

– Да, – твердо проговорила она. – Но я не могу не тревожиться за Рудлог, муж мой.

– Я понимаю, – дракон взял ее за руку, погладил брачный браслет. – Если Василина не сможет закрыть проход, она способна поделиться со мной силой, шари. И тогда я попробую, обещаю тебе.