class="p1">– Что же мне делать… – бубню себе под нос, когда мы оказываемся в салоне автомобиля.

– К маме ехать, – радостно советует Владик. – Домой.

Обернувшись и поймав его по-детски сияющий, наивный взгляд, я не могу сдержать улыбки.

– Логично, – соглашаюсь и завожу двигатель. – Домой.

Глава 51

Глава

Ева

Тонкая полоска света огненной змеей протянулась из приоткрытого кабинета, разрезала гостиную по диагонали. Споткнулась о ступеньки лестницы и растворилась в полумраке.

– Тимур? – сипло зову спросонья.

Плотнее запахиваю короткий шелковый халатик, оставив безразмерную кофту в комнате, и босиком иду по остывшему паркету. Прохладно до мурашек, что ползут по ногам вверх, но вместо того, чтобы вернуться и спрятаться под одеялом, я тянусь к моему естественному обогревателю, который окутывает теплом не только тело, но и душу. Поджигает, проникая в каждую клеточку.

Улыбаюсь, забывая об ознобе.

Тимур не только очнулся сам, но и оживил меня. Пробудил во мне ту самую наивную, любящую, ранимую девушку, похороненную Игорем, встряхнул и вытянул на свет. Словно нащупав нужный рычаг, включил женское начало, научил чувствовать, еще острее и ярче, чем раньше. И… соблазнять.

Щеки привычно вспыхивают, ведь природная скромность все еще во мне. Правда, задвинута в укромный уголок суровым и одновременно ласковым мужчиной, которому хочется нравиться.

Смелее ступаю по световой дорожке, непроизвольно покачивая бедрами, чуть прикрытыми тонким шелком.

– Костя, иди к черту, – тихо, но со сталью в голосе чеканит Тимур. – Нет. Плевать. Делай так, как мы договаривались…

Толкаю дверь и опираюсь плечом о косяк, рассекретив себя. Не хочу подслушивать телефонный разговор. Знаю, что Тимур и так расскажет мне все. Просто у нас не было времени пообщаться наедине.

После автосервиса – лучший ресторан, который выбрал сам Вулканов, не забыв о том, чтобы там был детский уголок для Владика. Шикарный вечер в уютной обстановке, что потом продолжился дома. В суете и суматохе. Под смех разыгравшегося Владика и лай довольного щенка.

И сейчас, в долгожданной тишине, я слышу лишь тяжелое, сбивчивое дыхание Тимура. Он поднимает голову, стреляет в сторону выхода мрачным взглядом, но, увидев меня в проеме, немного смягчается. Сделав над собой усилие, посылает мне слабую улыбку, с оттенком усталости и чуть заметной обреченности. Отключает телефон, обрывая поток речи чем-то недовольного Воскресенского.

– Опять не спишь? – спрашиваю очевидное, чтобы разорвать неловкую паузу.

Изучаю потемневшее, искаженное непонятным мне гневом лицо, соскальзываю по напряженным плечам к вздымающейся груди, цепляюсь за сжатые кулаки, что нервно упираются в край рабочего стола. И не могу побороть тревожное чувство, которое впрыскивается в кровь и отравляет меня.

– Как раз собирался. Засиделся немного, – расслабляет ладони и закрывает ноутбук. – Владик?

Рискую подойти ближе, однако крепче обхватываю продрогшие плечи руками. Сминаю шелк, потирая сквозь него холодную кожу.

– Это было сложно после нашего насыщенного вечера, но я его уложила, – стараюсь говорить непринужденно, только бы снизить напряжение, от которого электризуется воздух в небольшом кабинете.

Вздрагиваю то ли от сквозняка, то ли от внимательного взгляда, что проходится по моему телу, исследует каждый изгиб, прищуривается, когда достигает короткого халатика. Одергиваю ткань и вновь обнимаю себя руками. Вздохнув, Тимур молча закрывает дверь за моей спиной, а потом вдруг накидывает плед мне на плечи.

С улыбкой прикрываю глаза, на секунду забыв о грызущей душу тревоге.

– Мы так и не поговорили, – выдыхаю ему в грудь, когда он оказывается напротив и обнимает меня, делится своим возродившимся теплом.

– Да, присядь, – кивает на диван, но прежде… Наклоняется к моим губам, почти невесомо касается их – и я сама тянусь к нему, как к исцеляющему источнику. С жадностью пью жаркий поцелуй, как путник, затерявшийся в пустыне и нашедший свой оазис. Обвиваю руками мощную шею, прижимаюсь всем телом к горячей печке. Языки пламени обжигают мой рот, облизывают тело, окутывают талию, подхватывают под бедра.

Как же тепло рядом с ним.

– Что с результатами? – заставляю себя оторваться от огня, на который лечу, как бабочка, и устремляю затуманенный взгляд на Тимура.

Не помню, в какой момент я очутилась на диване. В крепких мужских объятиях. Сидя у него на коленях и вцепившись в каменные плечи.

– Я предупреждал тебя, что тест ДНК Игоря может быть отрицательным… – аккуратно произносит, поглаживая мое бедро. Забирается под шелк, ласкает пальцами покрытую мурашками кожу – и тут же кутает мои ноги в плед. Прячет всю красоту в бесформенную, колючую шерсть.

Соблазнила…

– Предупреждал, – лепечу чуть слышно и готовлюсь к любому исходу.

– Мои предположения подтвердились, – пристально смотрит на меня, считывая эмоции. – Игорь не отец Владика. Клиника перепутала материалы…

– А кто тогда… отец?

Судорожно сглатываю и тут же мысленно бью себя по щекам. Прикрываю ладонью рот Тимура, запрещая меня перебивать. Пальчики дотрагиваются до жесткой щетины, соскальзывают к контрастно мягким, теплым губам, принимают осторожный влажноватый поцелуй.

– Хотя нет! Это неважно, – отчаянно машу головой. – Значит, Игорь не зря сомневался. Видимо, судьба распорядилась так. Поиграла нами, – на глазах наворачиваются слезы, и я часто моргаю, чтобы незаметно смахнуть их. Но вместо меня это делает Тимур. Покрывает мои раскрасневшиеся щеки поцелуями.

– Ты не виновата ни в чем, – шепчет мне на ухо. – Дело в клинике. И в халатности врачей…

– Тимур, – упираюсь в твердые плечи руками, откидываю голову. – Мы можем обойтись без вендетты? Пожалуйста, – едва не умоляю, а слезы продолжают предательски срываться с ресниц. – Останови Воскресенского, не трогай клинику. Я не хочу, чтобы вокруг Владика разгорелся скандал. Мой сын слишком много значит для меня. Он дороже мести и выяснения правды, – не выдержав, всхлипываю. – Мне все равно, кто стал донором и почему это произошло. Владик только мой. Не выдержу, если какой-то чужой мужчина решит претендовать на него, – воинственно повышаю голос. – Мой сын. Пусть все так и остается, прошу тебя, – с надеждой вглядываюсь в темно-зеленые омуты.

– Как скажешь, – Тимур соглашается незамедлительно. И наши облегченные вздохи звучат в унисон. – Однако мне хотелось бы немного нарушить вашу с Владиком идиллию, если ты не против. И если готова, впустить меня в вашу жизнь, – умолкает в ожидании ответа.

Мир вокруг замирает, все звуки стихают, кроме стука двух сердец. Наших.

– Я была бы рада… – произношу